– Мой персональный цирк всегда к твоим услугам, – поклонился Огневский. – Выпить бы чего-нибудь… И покрепче. – Огневский машинально потер шрам.
– Сделаем, – улыбнулась девушка. – Вот это навыки, ты настоящий детектив! Вас правда такому учат в разведке? Ну или где там…
– Учили, – кивнул Андрей. – А я даже там выделялся… Это, видимо, с рождения. Чувства обострены, а мозг моментально цепляется за каждую мелочь, все хоть немного нестандартное. Задолбался я уже с этим, если честно… Потому я и не против сейчас принять на грудь. Пара стаканов вырубает этот проклятый радар. Хотя бы на время…
Огневский остался без рюкзака – забирать его из отеля нельзя. Вполне возможно, что тамошний консьерж замешан в деле, пропустил же он к Бояну убийц…
Хорошо хоть, Андрей был опытным скитальцем – рюкзак у него в Китае уже воровали, а потому документы и деньги он всегда носил в «ксивнике», нашейном кошельке под одеждой. Так что в неизвестном городе осталось лишь кое-что из шмоток да пара книг.
Стася выжимала педаль, до Инчжоу добрались довольно быстро.
Отель, принадлежавший Го, назывался аж «Цюрих» и был на порядок лучше «Чанбайшаня». По звонку от владельца Огневскому выделили целый двухкомнатный номер, и снова – с большим балконом. Похоже, в этой части Китая на них особая мода.
Часов после девяти вечера в дверь номера постучали.
– Вот! – провозгласила Стася, входя в комнату.
В руках она держала пузатую бутылку с золотыми иероглифами. Ни одного из них Огневский не знал.
– Лучшее, что здесь есть, – торжественно подняла она неведомый напиток. – Если байцзю, здешняя водка, – это слишком жестко, а вино «Великая стена», наоборот, кислый компотик, то вот эта штука в самый раз. Вроде портвейна, крепкая и терпкая!
Они сидели на балконе, над огнями ночного Инчжоу. Город был похож на все прочие в Китае – огромные здания, ядовито-яркая реклама. Но тут неон растворялся в гладкой воде каналов – начиналась сеть великих рукотворных рек, построенных еще в древности и соединяющих центр Китая с морем.
Было довольно прохладно, Стася достала из шкафа запасное одеяло, большое и белое. Смешно завернулась в него вместе с креслом, на котором сидела. А Огневскому на температуру, как и на все на свете, было плевать. Он даже снял пуховик и повесил на спинку стула.
Сначала не чокаясь выпили за покойного Бояна. Но Стася не умела долго грустить, траурный настрой быстро улетучился.