Стояла тишина. Никто не бился в окно, по-видимому, муха вылетела в форточку или забилась в укромное место, чтобы не раздавили, затихла, набираясь сил, обдумывая непростое положение. Целебная тишина. В такую погоду хорошо в лесу собирать грибы, а потом всю зиму заставлять жену готовить жульены, вспоминая за трапезой, как собирали грибы, были застигнуты дождем, прятались под столетней сосной с развесистыми лапами, и все равно промокли. Кто-то недавно рассказывал подобную историю, звучало заманчиво. Надо будет попробовать поехать всей семьей по грибы, шататься по лесу ради жульенов, прятаться под сосной, слушать шум дождя.
Стояла тишина. Никакого тебе жужжания крыл, ударов головой о невидимую преграду: ничего похожего на состояние творческого бессилия. Счастливая муха летела в сторону леса, слышимая только Богу, видимая только Ему, либо, довольная, сидела внизу прямо под нашим окном, в кругу подруг, на собачьей какашке, в «Макдоналдсе», если по-ихнему…
Прошел год.
Ничего особенного за это время не случилось. В пятьдесят время летит быстро, глазом не успеешь моргнуть…
Мое отражение на радужной поверхности чая моргнуло глазом.
«Год?» – кто-то внутри меня (пусть будет жена) удивленно покачал головой.
Ну хорошо, не год, месяц. Сколько можно сидеть за столом и молчать, уставившись в чашку: неделю, день?
«Максимум час».
Будь по-твоему, прошло пять минут.
Итак, прошло пять минут.
«Пять минут?» – кто-то внутри меня снова покачал головой.
Именно пять! Если не веришь, – киваю куда-то в бок, – мавр подтвердит.
– Коварная белая обезьяна! – закричал мавр, заходясь в припадке, словно только и ждал, когда о нем вспомнят. – Из-за тебя вся моя жизнь псу под хвост! – от неожиданности я растерялся, нить реальности ускользнула из цепких рук. – Богом клянусь, я ничего не подтвержу! никаких минут! – вопил африканец. Блондинка, с лихорадочным блеском глаз, стояла поодаль, она прижимала к груди шестипалую сиротку, девочка плакала. Эмигрант из Казахстана по фамилии Свидригайло, объяснял французским полицейским, через переводчика, что он ничего не слышал про этих долбаных спортсменов на велосипедах и с выразительным укором смотрел в мою сторону. Звонил телефон:
– Такая-то такая-то, проживающая по такому-то адресу, кем вам приходится?
Меня прогоняли сквозь строй: