Богатырь, в трещавшей голове которого все еще гулял хмель, не сразу понял, что она имеет в виду. Потом возмутился:
– Да за кого ты меня принимаешь?! Я тебя спасал не для плотских утех!
– Ну, не сердись, Алешенька! – умоляюще пролепетала Емшан. – Поверь, я бы с радостью!
– Кх-м!!! – замотал головой Попович, борясь с подступившим искусом. Чертовски хороша была окаянная девка, чего уж скрывать! Особенно в новой одеже, которую он купил ей, завернув в подходящую лавчонку. Хозяин, в восторге от оказанной ему чести – прославленный богатырь удостоил доверием! – охотно согласился подождать с деньгами. – Грех это. Не заводи больше такие разговоры!
– Ну, зачем ты упрямишься? – голос Малинки звучал спокойно, вежливо, но в нем явственно слушался укор, хоть и сдержанный. – Я же вижу и чувствую: тебе самому стыдно. И за буйство, которое учинил, и за то, что жену обидел. Воротись домой, примирись с нею!
Муромец сердито засопел, отвернувшись, чтобы ученица знахарки не увидела, как жарко пылает его лицо.
– А она меня не обидела?! – огрызнулся, но уже больше для порядку.
– Она – слабая баба, да еще родившая! – покачала головой Малинка. – А ты вон какой здоровый, ты ей должен быть защитой и опорой! Опять же, а как с детишками быть? Слыханное ли дело, чтобы родной отец младенчиков бросал?!
– Ох! – тяжело вздохнул Илья. Укор поразил без промаха, в самое больное место. – Не надо, а? И так тошно…
– Нет, надо! – с неожиданной твердостью и даже суровостью произнесла Малинка. – Уж прости, правда иной раз бывает и горькой. Возвращайся! Жена твоя плачет, места себе не находит.
– Откуда знаешь?
– Знаю, и все тут. Дар у меня такой… Или хочешь, чтобы у нее от горя молоко пропало?! Чем тогда детей твоих кормить?!
– Э-э-э… – только и смог произнести Илья, разведя могучими ручищами. Против такого довода возражений отыскать не удалось.
– М-р-р-ррр! – осмелев, решился мяукнуть и Котя. Он был полностью согласен с Малинкой.
«Подурили – и достаточно. Домой! Там тепло, уютно, там всегда молочко есть. Даже сливки…»
– Ты у меня помявкай еще! – вскипел Илья, радуясь, что можно на ком-то выместить досаду. – Ишь, морду да бока наел, лодырь! Поперек себя шире! Вернемся – мышей будешь ловить, как всякий порядочный кот. А не будешь – гляди, у меня расправа коротка! И никакая Ладушка не защитит.