В тот же день А’Ллайс впервые увидела по-настоящему сердитых родителей. И после слов: «Ещё раз вы, юная леди, попытаетесь сбежать – окажетесь на улице вместе со всей прислугой, что будет пытаться вам содействовать!» – девочка решила: больше никаких побегов в ближайшие годы… И чтобы хоть как-то утешить свою дочь, родители всё же позволили дочери носить обычную одежду, но только у себя в поместье и на его территории и лишь тогда, когда нет гостей.
Сняв с себя ночное платье и заменив его на простенькое тканевое с синими узорами, А’Ллайс подошла к зеркалу и принялась собирать смявшиеся за ночь светлые волосы в хвостик – дело пошло неважно уже с первых секунд, и, чтобы исправить появляющееся на голове девочки «недоразумение», служанка Мэри вызвалась помочь.
– Позвольте, я помогу вам, мисс А’Ллайс… – осторожно предложила она свою помощь.
– Сама справлюсь, – качнула головой А’Ллайс, не отвлекаясь от своего дела. – И я же тебе говорила, Мэри, что, если рядом нет моих родителей, то можешь называть меня просто по имени. Я не обижусь.
– Простите, мисс А’Ллайс, но позвольте вновь отказаться? – чуть смутившись, ответила Мэри, переведя взгляд с юной дворянки в пол. – Не поймите меня неправильно, но ваш отец велел обращаться к вам на «Вы».
– Как тебе будет удобнее, – пожала плечами девочка.
А’Ллайс также не нравилось, что к ней с самых ранних лет относятся как к важной особе. Мало того, людям недворянской крови категорически воспрещалось обращаться к ней просто по имени, всегда требовалось указывать статус, то есть «мисс», а затем уже только имя. Из-за всего этого у неё даже друзей нет: находясь всегда под присмотром, от А’Ллайс постоянно отводили подходящих познакомиться крестьянских ребят, а с детьми из других дворянских семей она не общалась – те были слишком высокого мнения о себе и своей статусности, а А’Ллайс подобного не любила и поэтому изо всех сил старалась с такими не водиться… Все эти правила злили маленькую леди, но, опять же, в силу своего возраста она ничего не могла с этим поделать.
Даже с Мэри всегда не о чем поговорить, хотя она старше А’Ллайс не на двадцать, не на тридцать, а на двенадцать лет: юной леди казалось, что это относительно небольшая разница в возрасте, значит, должны же быть хоть какие-нибудь общие темы для разговора. Но, к сожалению, или к счастью, Мэри всегда придерживалась вековых правил и этики общения с детьми дворян и ещё ни разу им не изменила. Хотя на самом деле даже правильная во всём Мэри была не прочь отойти от вековых традиций и поговорить с А’Ллайс по душам, как с близким другом, если бы не одно весомое «но» – отец юной дворянки.