И это помогло. Пусть и немного, но всё же вид некоторых солдат стал заметно бодрее. А молодёжь, узнав в своём командире ту самую А’Ллайс, чьё имя когда-то пестрило в заголовках всех популярных газет, вовсю начала расспрашивать девушку про её службу.
Смущаясь и чуть краснея от такой «славы», А’Ллайс поведала некоторые истории, случившиеся с ней во время обучения в офицерской академии: как однажды пришлось сразиться в самой настоящей дуэли, которая чуть не обернулась отчислением, о строгих профессорах, над которыми подшучивали особо безбашенные курсанты, и много чего ещё.
Слушали все, от мала до велика, затаив дыхание и не перебивая – ещё бы, когда в следующий раз удастся послушать истории из уст самой первой девушки-офицера страны?
Ехали на малой скорости и без фар – ночная темнота, это, конечно, хорошо, но стопроцентной маскировки передвижения не обеспечивает. Тем более чем ближе машина продвигалась к линии боестолкновений, тем выше становилась вероятность попасть под досягаемость неприятельской артиллерии или взор самолётов-разведчиков. Вот и приходилось выкручиваться с помощью смекалки и подручных средств.
Наконец, получасовое скакание по кочкам избитой в грязь дороги закончилось. Водитель постучал в окошко, через которое до ушей солдат донеслось приглушённое: «Прибыли, на выход».
Выбравшись наружу, А’Ллайс приказала своим подчинённым построиться «двойкой». Она огляделась и не смогла сдержать удивления: вместо прифронтового лагеря их высадили в поле, окутанном мраком ночи.
Водитель был готов к последовавшему вопросу – видимо, это не первый подобный случай. Он прикурил от спички, стараясь прикрыть огонёк рукой, и коротко ответил: «Дальше – пешком».
На вопрос «А почему?» мужчина недовольно посмотрел на А’Ллайс, будто говоря: «Вы же офицер, а задаёте вопросы как новобранец». Но всё же пояснил: «Нельзя подъезжать к фронту на машинах, артиллерия врага может достать».
Он также сказал, что скоро подойдёт группа «готовых» с сопровождающим, который отведёт А’Ллайс и солдат до лагеря. На вопрос о значении слова «готовые» водитель уклончиво ответил: «Скоро сами увидите, фрау фельдфебель». Затем отошёл, прислонился спиной к капоту грузовика и всем своим видом показал, что не намерен больше разговаривать, и для надёжности своего спокойствия попросил дать ему покурить в тишине.