– Это?.. – только и смогла выдавить из себя А’Ллайс, удивлённо смотря на столь «зрелищную» картину.
– Это последствия жестоких боёв и контузии, фрау-фельдфебель, – с досадой покачав головой, ответил Витт. – Начинайте привыкать. Там, на фронте, таких полно, всех и не выведешь…
– Жуть… – скривилось лицо девушки в гримасе отвращения и лёгкого испуга.
– Такова война. Но контузия – это ещё, можно сказать, «повезло», «легко отделался». Зачастую с фронта вообще не возвращаются, – проговорил гефрайте с мрачной улыбкой и грустными глазами. И, посмотрев на А’Ллайс, тут же сменил тему разговора: – Ну что, готовы? Поднимайте своих, и отправимся в лагерь.
Девушка тряхнула головой, чтобы отойти от лёгкого шока после увиденного, и вновь приказала солдатам построиться «двойкой», а после возглавила сформированную колонну.
Проводив взглядом тронувшийся с места грузовик, гефрайте Витт поравнялся с фрау-фельдфебелем и повёл очередную группу «смертников» к месту их будущей погибели…
Покинув поле, ведомый Виттом отряд вступил в густой подлесок. Но углубляться не стали, шли по краю, чтобы не заблудиться в темноте среди высоких елей.
В какой-то момент по небу почти неслышно прошёл самолёт – летел очень низко, освещая хороший кусок земли под собой мощным прожектором. Гефрайте сообщил, что это союзный, патрульный, но высовываться запретил: шанс того, что пилот спутает с вражескими лазутчиками и даст очередь с бортовых пулемётов, был крайне велик, а, как известно, судьбу на войне лучше не испытывать.
Дождавшись, пока самолёт скроется из виду, отряд продолжил движение.
По пути Витт рассказал, что их батальон базируется в скрытом лесополосой палаточном лагере, где помимо большего количества палаток нашлось место для некоторого количества землянок, принадлежавших сугубо офицерскому составу, или отведённые под нужды медицинского пункта. В этом лагере солдаты проводили свои «выходные».
– На фронте же как, – рассказывал гефрайте Витт, – три дня проводишь на передовой, два в лагере. Через месяц такой жизни выдаётся отпуск на пять дней в тылу страны, а после снова на войну. И так до тех пор, пока, прошу прощения за мой флоарский, не сдохнешь или эта чёртова война не закончится…
– И давно вы здесь? – между делом поинтересовалась А’Ллайс.
– Пол года уже, фрау-фельдфебель. До этого год служил стрелком на Западном фронте, но после ранения левого глаза и лёгкой контузии отправили в госпиталь. Однако потом снова призвали, только стрелять я уже не мог… Я сам родом из Браттенфельда, а точнее из деревеньки в округе. По детству все ближайшие леса облазил – знаю их как свои четыре пальца, хе-хе. Вот и напросился на восток, сопровождающим служить. Мне повезло, действительно определили проводником в родные земли. Так здесь и оказался.