– Как часто люди из твоей деревни сюда ходят? – я даже не поздоровался с ним.
– Дай подумать, – он почесал густую щетину. – Раза три в год, максимум пять. Только по очень важным праздникам.
– Евгений сказал, что в лесу его кто-то преследовал. И этот кто-то был не один.
– Мальчишки, разве что… – нахмурился Хадиуль. – Нет, не может быть. Ты пойми, родной, это место страшное. Сюда по своей воле никто не сунется, – он посмотрел в сторону Евгения. – Боюсь, он тронутый у тебя.
– Он не сумасшедший! – от такой наглости я вспылил.
– Не, не, ты не понял, – хрипло усмехнулся Хадиуль. – Говорю, Таёжный дед его тронул. Такое не лечится. Уходить тебе надо. Его оставь, сам уходи.
– Мне сейчас не до твоих суеверий, – тогда я пропустил его слова мимо ушей, о чём потом сильно пожалел. – Ты ведь охотник? Можешь посмотреть место, откуда выбежал Евгений? Там могли остаться следы.
– Только если возьмёшь оленя, – он погрозил мне пальцем.
Потом к нам подошёл Евгений, и Хадиуль рассказал нам легенду. Не знаю, почему, но моего друга это так впечатлило, что за ужином только и разговоров было, что о подземном старике. Евгению всё не давали покоя пустые гробы.
– Это единственное, что я никак не могу понять, – сказал он с полным ртом гречки.
– По-моему, всё очевидно. Тела растаскивают звери, попутно ломают гробы, – мне эта тема успела порядком надоесть. – Эвенки не закапывают мёртвых, а оставляют их на специальных помостах, так что животным не составляет труда к ним залезть.
– Но разве крепкий гроб не должен как раз мешать добраться до тела? – спросил Евгений. – К тому же, охотники бы наверняка поняли, если бы гроб сломал, например, медведь.
На это ответа у меня не нашлось, и я погнал Евгения спать. Не стал я говорить и то, что Хадиуль, осмотрев лес, сказал, что там были следы только одного человека.
Этой же ночью я нашёл Евгения, лежащим у мегалита без сознания лицом в грязи. Позже, читая его записи, я пытался вспомнить, слышал ли я стук бубнов сквозь сон? Видел ли всполохи костра сквозь стенки палатки? Раз за разом я прихожу к одному выводу – той ночью на поляне не было никого, кроме нас.