– Вроде Вторая речка, – ответили мне.
На одной из станций вошла компания молодых парней с небольшой черной коробочкой – приемником. «Где ты, моя темноглазая, где? В Вологде где-где-где, в Вологде-где…», – пел высокий мужской голос. Я отвернулась к окну, чтобы не напугать людей своим плачем. Следующим вечером мы с Пал Санычем собирались идти на международный симпозиум. И платье шикарное висело в шкафу, и речь была приготовлена. Я должна была выступать перед цветом мировой науки, а теперь что? Что меня ждет?
Благо, все станции объявлялись по громкой связи, и я не перепутаю нужную. Светка сказала, что от станции до дома мне идти примерно минут двадцать. А вот в какую сторону? Надо уточнить адрес в паспорте и спросить у прохожих, куда идти.
Первый же прохожий объяснил мне, что Енисейская, дом два – это от станции налево и наверх, потом прямо-прямо, и направо наверх. Ладно, найду.
И вот иду я, тяжело ступая, вдоль улицы Енисейской. Слева море, справа – жилой массив из хрущевских пятиэтажек. Получается, работаю я в частном секторе, а живу вполне себе в городе. За все время пути мимо проехал один автобус – желтый Икарус, да несколько машин вроде «Жигулей». Ни одной иномарки в пределах видимости. Эх, как там моя японочка без меня? Стоит, небось, сиротливо возле университетской помойки – больше в то утро припарковаться было негде.
Люди на тротуаре встречались нечасто, да оно и понятно – время девять вечера, а завтра всем рано вставать на работу. Женщины в таких же дурацких платьях – ситцевых, льняных. Мужчины в брюках и рубашках. И ни одного человека в джинсах!
Наконец я приблизилась к дому номер два по улице Енисейской. Обычная пятиэтажка, рядом с ней еще две такие же, все вместе образуют двор полукругом. Во дворе несколько сооружений для детей – небольшие песочницы с грибочками (навес от солнца), железные «радуги» для хождения по перекладинам, две горки. Для взрослых – две деревянные беседки, доминошный стол и множество лавочек.
Ни одной легковушки во дворе, зато в единственном «кармашке» стоит огромный грузовик, уж не знаю, какой марки.
У одного из подъездов стоял высокий худой мужчина в очках. На вид лет шестидесяти. Был он опрятно одетый, весь из себя представительный. На нем был темно-коричневый костюм, такого же цвета кепка-восьмиклинка и начищенные до блеска ботинки.