Но вслух заставил себя произнести бодро:
– Есть четыре наряда!
– Ладно. Утомился я возиться с тобой, деревенщиной неотесанной, – пожал плечами Попович. – Прилягу в теньке, отдохну. А ты обед готовь. Да гляди у меня, ежели стряпня не понравится, худо тебе будет!
«Богатыри спряпней не занимаются, их дело – геройствовать!» – хотелось возопить Илье. Но промолчал, дабы не увеличить количество злокозненных нарядов (знать бы еще, что это такое).
За неполные сутки прохождения «курса молодого бойца» Муромец твердо усвоил, что:
1. Он никто и звать его никак;
2. Скорее верблюд (знать бы, что за животина диковинная!) пролезет в игольное ушко, чем глупый неотесанный мужик из Карачарова станет полноправным дружинником, тем паче – побратимом прославленных героев Алеши Поповича и Добрыни Никитича;
3. Начальник – и князь великий, и отец родной, и сам Бог всемогущий в одном лице. И даже важнее, поскольку все остальные далеко, а начальник-то всегда рядом;
4. Два раза повторять не станут, спустят шкуру;
5. Все, что делают с ним сейчас, лишь самое начало. А уж опосля!..
Помянув мысленно нехорошими словами и начальника своего, и всех прочих, сидевших не только в Чернигове, но и в самом златоглавом Киеве, Муромец принялся за готовку. Так, для начала надо запалить костер… А дров-то нету! Мать в доме печь всегда дровяными чурками растапливала, но на лесной поляне-то поленницы не сыскать. Ладно, сойдут и ветки…
И измученный Муромец углубился в лесную чащу, собирая хворост.
Сухих веток в дремучих чащобах, окружавших тогдашний Чернигов, было предостаточно. Как и разного зверья, опасливо следившего из-за кустов за их воинскими упражнениями. И даже Баба-яга там жила. Как раз в тот день пребывала она в настроении, которое можно описать словами: «Сама не знаю, какого хрена мне нужно, и поэтому жутко злая!» А по какой причине – только ей и ведомо. И еще Богу, но он, как известно, правду видит, но не скоро ее скажет…
Поэтому, облетая дозором владения свои и увидев с высоты красавца витязя, уснувшего на краю поляны, старая карга скривила высохшие губы в нехорошей усмешке, предвещающей кое-кому большие приключения на то самое место, о коем в приличном обществе не упоминают. И, махнув метлой, задала ступе режим мягкой посадки.
* * *
Алеше Поповичу снился очень хороший сон. Хоть большей частью и греховный, чего уж тут скрывать… В коем наличествовал он сам, а также княжеская дочь Любава Владимировна. Был и Илья Муромец, служивший у него в холопах и безропотно исполнявший любые приказы. К примеру, в данный момент вышколенный мужик стоял на страже у окошка девичьего терема, чтобы вовремя подать сигнал тревоги, если кого принесет нелегкая. А Попович с Любавушкой… Ох, грехи наши тяжкие, прости, Господи…