– Приятного аппетита, герт Равивэл. Приятного аппетита, Ассия.
Они поблагодарили его, почти в унисон и перешли к трапезе. Оставив на столе полупроводниковый кристалл, на случай, если слуга понадобится во время обеда, лурд выкатился, легонько позвякивая колёсиками.
Возведя руки над столом, Ассия подняла хрупкий кубок и, излучая глазами солнце, обратилась к мужу:
– Да продлится твоё Возвышение, благородный герт.
– Продлится, – отозвался Равивэл, беря, помутневший вином, кубок.
Грубо держа его за высокую ножку, он залпом выпил благородное вино и поставил кубок на стол.
Задетая невежеством мужа, Ассия вскинула смоляную бровь, другая бровь даже не шевельнулась, и, приоткрыв припудренные губы, изрекла, выплёскивая смесь удивления и огорчения:
– Благородному герту, не следует являть дерзкие привычки, даже своей жене.
– Прости, Ассия, я устал сегодня и мне не терпится удалиться к отдыху.
– Потерпи немного, я не утомлю тебя своим присутствием, – улыбаясь прямыми губами, сообщила она и, изысканно взяв кубок, приложила его к губам. Она отпивала мелкими глотками, пропуская каждую порцию вина по центру розового языка и опуская голову при каждом вдохе рубинового напитка.
– Не сердись, прелестное создание. Я сам не знаю, что происходит со мной, – загладил вину Равивэл, – прости.
– Раньше, ты окрашивал примирение чудодейственной фразой: « драгоценная любовь моя». Она тоже бродит в твоих туманах?
Оглядев жену взглядом приходящих сумерек, Равивэл успокоил, рассерженную, он это видел, нимфу.
– Не надо сомневаться в том, что начертано предвидением Алой Нити, – спокойно, но твёрдо сказал он и встал из-за стола, но не двигался с места.
– Истину хранит твёрдое сердце, а твоё колеблется, – выдохнула Ассия, положив красивые пальцы на стол.
– Что происходит? Я неподобающе выпил вино и ты оскорблена?
Твёрдый громкий голос Равивэла ударился о кристаллическую стену комнаты, отлетел и вонзился в нежные уши Ассии. Её пальцы дрогнули и застыли на холодной поверхности стола. В зелёных глазах, устремлённых на мужа, колыхнулась алая дымка, тут же спрятанная взмахом ресниц. Воспарив лёгким телом с дивана, Ассия кинулась к мужу, обняла за шею. Коснувшись металлической округлости, вдавленной в нижний шейный позвонок, её палец пронзила холодность металла, как недавняя холодность голоса мужа. Убрав одну руку, она прошептала: