Для того чтобы снять собственный фильм, необходимо государственное финансирование, так как большинство бизнесменов отнюдь не считают канадское кино подходящим объектом для инвестиций, особенно после того, как эра налоговых льгот, пришедшаяся на 1970-е и начало 1980-х, осталась в прошлом. В разгаре этой эры Банк «Монреаль» угрохал кучу денег на провальный фильм «Медвежий остров» (если не ошибаюсь, речь шла о сумме двенадцать миллионов долларов; «Медвежий остров» по сей день остается самым дорогостоящим канадским фильмом). Компания «Телефильм» ни за что не даст денег, если вы намерены снять что-то, хотя бы отдаленно напоминающее среднюю голливудскую продукцию. Для того чтобы получить финансирование, необходимо доказать, что твое детище будет достаточно «канадским», чтобы не окупиться. Это означает фильм без определенного жанра, без спецэффектов, фильм более чем скромный по бюджету и при этом весьма специфичный – словом, максимально некоммерческий. Предпочтение, разумеется, отдается фильмам, смехотворно нашпигованным «канадскими реалиями». Впечатляющий пример – «Парни с метлами», комедия про керлинг, где машина, в которой едут герои, вынуждена резко затормозить, так как шоссе пересекает семейство бобров.
Иначе обстоит дело в Квебеке, где глупейший фильм о хоккеистах «Лес Бойс» победил в прокате «Титаник». Но этот факт – дань убеждению, согласно которому любая мурня, снятая на французском языке, автоматически является канадской по своей сути. Язык определяет культуру, и именно поэтому квебекские фильмы считаются самобытными, а англоязычные – несвободными от американского влияния до такой степени, что разница между ними и кинопродукцией Голливуда практически не определима. Впрочем, американский фильм всегда выглядит лучше. Еще одна особенность квебекских фильмов – к ним, так сказать, прилагается готовая аудитория. Жители Квебека искренне убеждены, что смотреть фильмы, отражающие окружающую их реальность, – это чертовски круто, и ничего более интересного мир не может им предложить. Что касается жителей англоязычной Канады… они рассуждают в точности до наоборот.
Я бы хотела написать книгу, на обложке которой будет красоваться мое имя. Книгу, которая запомнится надолго. Книгу, которую люди будут спрашивать в магазинах. Книгу, про которую станут говорить – «Похоже, этой Луиз Кернс удалось разузнать то, о чем никто не догадывается». Я прекрасно понимаю, смешно рассчитывать на то, что подобную реакцию вызовет книга о канадском кинематографе. Точнее сказать, о фильме, вся история которого исчерпывается противоречивыми свидетельскими показаниями. Разрозненными фактами, которые большинство читателей не дадут себе труда сопоставить. Фильм этот сохранился чудом, ибо участь его абсолютно никого не заботила. Несомненно, мои предполагаемые читатели не видели и никогда не увидят этого фильма, но это их совершенно не волнует