Отталкиваюсь от двери и направляюсь по коридору в сторону кабинета. Как только поднимаюсь по лестнице и возвращаюсь в самое сердце Чистилища, кладу Куджо на стол и поворачиваюсь лицом к пробковой доске, на которую я прикрепила карточки, снова уперев руки в бока. Мой взгляд останавливается на карточке с надписью «САМАНТА ЯНГ». Затем мое внимание переключается на карточку с надписью «КЕЙН». А потом – на ту, на которой написано «ЭНДРЮ ЛАВ». Нахмурив брови, подхожу к табурету, взбираюсь на него и переставляю карточки так, чтобы Саманта оказалась между Эндрю и Кейном. Затем под карточку Саманты пришпиливаю собственную.
Я – тот общий знаменатель, который связывает двух присутствующих в ее жизни мужчин.
Хмурюсь, когда в голову мне приходит еще одна мысль, и поспешно спускаюсь со стремянки обратно к столу, где сажусь и тянусь за папкой со своим делом. Открыв ее, достаю портретные снимки каждой из жертв, беру несколько пустых карточек для заметок и засовываю ручку в карман. Снова подойдя к пробковой доске, подтаскиваю табурет к крайнему правому углу, где еще полно свободного места. Забравшись по ступенькам, прикрепляю фотографии к доске – один ряд для убийств в Лос-Анджелесе и другой для Нью-Йорка. Спускаюсь обратно и смотрю на проблему, которая назревает у меня в голове, а теперь и на доске. Эндрю и Кейна объединяет Саманта. У всех убийств есть общий убийца. Но сейчас у меня на уме не это. А я сама.
Единственный общий знаменатель для всего, что есть на этой доске, – это я.
«Никакой я не общий знаменатель», – говорю я себе, расхаживая перед пробковой доской. В смысле, да, я определенно общий знаменатель между моим придурковатым, сексуально озабоченным братцем и моим спесивым, грязным во всех смыслах бывшим. Но Саманта – это тоже общий знаменатель. И да, все эти убийства связаны с Лос-Анджелесом и Нью-Йорком, и я вполне могу оказаться связующим звеном – но равно как и любой из десятков или даже сотен обитателей Хэмптона, живущих и имеющих деловые связи сразу в обоих местах. Я сама… Саманта… Кейн… Мой отец… У всех нас есть какая-то двойная связь. И теперь я окончательно исключила вероятность того, что моя личная вовлеченность в эти убийства объясняется простым совпадением – тем, чего просто не существует в природе, как сказал бы мой въедливый бывший наставник. Роджер сказал бы, что случайностей не бывает, кроме как в сказках. Вообще-то я с ним не согласна. В смысле, скажите Эмме Райли, студентке колледжа, которая по чистой случайности выбрала бар, в котором охотился серийный убийца, что случайность не становится просчитываемым фактором в жизни и смерти. И все же какой-то навязчивый голос у меня в голове твердит, что я упускаю что-то совершенно очевидное.