Тиал-Аран сразу же обошел раненных, желая допросить кого-нибудь из нападавших, пока не выяснилось, что выжившие есть лишь среди тех, кто путешествовал вместе с нами. Все те, кто так внезапно на рассвете напал на наш лагерь были мертвы все до единого и допрашивать о причинах нападения оказалось некого.
Таламур, начальник стражи, Тиал-Аран и двое его гвардейцев собрались в центре лагеря, вернее того, что от него осталось, и что-то обсуждали. Я решил подойти ближе, поскольку и сам не отказался бы узнать о том, что вообще произошло.
– …со стороны противника я насчитал сорок три погибших. Наши потери составили девять человек, – доложил Таламуру гвардеец.
– Как вообще могло получиться, что нас застали врасплох?! – Злился Четвертый Следующий. – Разве я не давал указаний страже дежурить возле каждого шатра и нести патруль?
– Во время непогоды это было невозможно, Ваше Высочество, – виновато отрапортовал гвардеец. – Под утро все уснули, факелы погасли. Нападение стало неожиданностью для всех.
– Этого не должно было произойти! Тот, кто должен был патрулировать лагерь во время нападения понесет наказание! – Рявкнул Таламур. – Разберитесь и доложите мне, – добавил он уже более спокойно.
– Кто первым узнал о налёте? – Мрачно осведомился у гвардейца Тиал-Аран.
– Когда я вышел из своего шатра, и вы, и Таламур и все наши гвардейцы уже вступили в бой, – произнес я, подходя ближе.
– Господин Таламур? – повернулся Четвертый Следующий к королевскому послу.
– Я выбежал на крик одного из гвардейцев, когда битва уже началась, – поджав губы, пожал плечами тот. – Установи, живы ли те, кто первыми обнаружил противника, – поручил он начальнику своей стражи, получив утвердительный кивок в ответ.
В этот момент подошла Титория. Она сразу же прижалась к плечу Тиал-Арана, а тот, не отрываясь от беседы, собственнически притянул девушку к себе за талию. Выглядела она как всегда прекрасно, разве что чуть бледнее обычного.
Однако глядя на Третью Следующую я почему-то вспомнил о том, как во время битвы у меня несколько раз кольнуло в груди, и накатили странные непрошеные чувства отчаяния и безысходности. Иррациональные, непрошеные и будто бы не мои. Отбиваясь от налетевших со всех сторон противников, я отмахнулся от этих непонятных ощущений, а потом и вовсе о них позабыл. Тогда было некогда прислушиваться к неожиданным и странным чувствам.