Плавание как вид спорта имеет одну неприятную особенность: если стоишь на бортике мокрой, то мгновенно мёрзнешь. А если мёрзнешь, то сразу хочется в туалет. А если в туалет хочется мне, то времени остаётся совсем немного…
После третьего заплыва я замёрзла.
– Константин Эдуардович, можно мне пойти в душ погреться, – стуча зубами, попросила я.
– Конечно, Лера, я же сказал, ты можешь уже совсем идти.
Я кивнула и быстрым шагом, сжимая из последних сил мышцы промежности, засеменила в душ. На подходе к душевой по моим бёдрам потекло. Но это было уже неважно, потому что рядом никого не было.
Я вошла в душевую и включила горячую воду. Стоя под согревающим потоком, я доделала свои дела в дырочку для слива воды.
Вдруг где-то вдалеке раздался конский топот, и в душевую вбежала Степанова.
– Меня сейчас разорвёт! – прокричала она и, пританцовывая, стала пытаться включить душ напротив моего. Она ещё не знала, что в советской душевой работают далеко не все краны.
– Что за дерьмо! – ругалась Степанова, сжимая ляжки, – где вода?!
– Иди в мой, я уже всё.
Степанова на полусогнутых влетела и мою кабину и сдвинула купальник в сторону. Тугая широкая струя с шипением хлынула на пол
– О-о-о, – застонала Степанова, – кааайф!..
К Ирке у меня были странные чувства. Мне было приятно, когда она стоит очень близко, совсем рядом. От неё приятно пахло, и человеком она была хорошим. Вот и сейчас я с интересом посмотрела на её свисающие темно-красные лепестки малых половых губ.
– У тебя такие длинные губы…
– А у тебя не так? – не отвлекаясь от процесса, спросила Степанова и вопросительно посмотрела мне на низ купальника. Я сдвинула его в сторону.
– О, какие джунгли! – с равнодушной иронией произнесла она.
Несколько секунд мы, как две дуры стояли и смотрели друг другу на письки.
Когда Степанова закончила ссать, мы поправили купальники и вышли на бортик.
– Лисовец, Самохин, Городецкий, – раздался мощный баритон физрука.
Так Макс проплыл или нет? Или я все проссала на пару со Степановой. Я подошла поближе. Макс был мокрый и тяжело дышал. Во я овца тупая! Всё пропустила!
Эти слова я, наверное, произнесла вслух, потому что Степанова сразу среагировала:
– Чего ругаешься?
– Заплыв Макса пропустила.
–А-а, – хитро прищурилась Степанова, – запала?
– А ты не запала? – огрызнулась я и засмущалась оттого, что выдала подруге свои чувства.