То единственное чудо:
Полюбил Фома-кузнец.
А в тридесятом царстве барску дочку
Да возлюбил весной Фома-кузнец.
И ясный месяц ярче светит ночью
От теплоты пылающих сердец.
Вешались, сражались,
Хоронили, убивали.
За полушку медну дрались,
Воровали, предавали
И не ведали, откуда,
Строя счастье на крови,
То единственное чудо
Той единственной любви.
А в тридесятом том далёком царстве
Росла любовь девицы с кузнецом.
А в тридесятом царстве-государстве
Её отец был редкостным скупцом.
В никуда из неоткуда
Мимо ехал молодец.
То единственное чудо
Увидал один купец.
И посватался к невесте
Он на ранней – на заре
В русской тройке, честь по чести,
На забаву детворе.
А в тридесятом царстве свою дочку,
Да за купца отдал скупой отец.
А в тридесятом царстве в одиночку
Да от тоски повесился кузнец.
17.04.1999г
Святая совесть по миру гуляла.
Святая совесть в душах жила.
Скупая зависть за нею слонялась.
Скупая зависть души жгла.
А совесть пела, а совесть плясала.
Как были души у нас чисты!
Корысть хрипела и алчность стонала,
И ложь сжигала назад мосты…
И век от веку, и год от году
Всё меньше места в душе у нас
Добру и свету, любви, покою,
Лишь зависть гложет, ложь тешит глаз.
И совесть били, в лицо плевали,
Собак спустили с цепей затем.
И заклеймили, и оболгали,
Потом забыли её совсем.
И лишь поэты, безумцы, пророки
Лелеют совесть в душе подчас.
И воспевают её уроки,
Доносят голос её до нас…
11.06.1999г.
Семь футов под килем тому,
Кто в чистое море плывёт.
Семь футов под килем тому,
Кто ищет свой берег.
Семь футов под килем тому,
Кто ищет и всё же найдёт.
Семь футов под килем тому
Кто любит и верит.
Уходят в свой рейс корабли.
Гудок издаёт теплоход.
Подальше от милой земли,
В открытое море.
Но, где бы они ни брели,
Их встретит приветливый порт.
Как вольные птицы, они
Парят на просторе.