– Милый, я тут подумала…
– Неужто.
– А в Центральной Америке водятся съедобные крабы? Как бы не ошибиться…
– Как бы не ошибиться, – не вникая в смысл фразы, не вдумываясь, загипнотизированный очаровашкой-кубинкой, повторил Дмитрий и пошёл вслед за Ариной. В Центральной Америке точно водятся дуры. Вот они водятся, а крабы… Эх, Моника, где же ты сейчас? Снова ложишься под мерзкого дедулю? Стоит ли он того? Наверняка его вялая кочерыжка не способна увеличиться и на полсантиметра. Наверняка в один день он отключится и старческой согбенной походкой направится к праотцам, таким же негодяям и тупицам. Но конечно он того стоит. Это ж деньги, мать его. Они не растут на кокосовых пальмах, они растут в бумажниках у особенных людей.
Спустя двадцать минут ходьбы под жарким кубинским солнцем перед Дмитрием и Ариной открылся дивный вид: кокосовые пальмы (на которых не растут деньги), украшенные живыми цветами пустые столики на берегу и никого в округе (помимо персонала Крабового наслаждения, одиноко щеголяющего по пляжу), а удалившись на десять шагов от воды, песок перемежался с зелёной травкой, образуя пустынно-тропическую экзотику, очень волнующую глаза.
– Присаживайтесь, присаживайтесь, что же вы стоите! Приветствую, сеньор, приветствую, сеньора! Мы очень рады вас видеть! – заголосил кудрявый официант на испанском. Он бежал со стороны моря и болтал руками, вроде надувной куклы у шиномонтажки. Барановы ни черта не поняли, хотя Арина уже научилась распознавать «hola» среди прочего. – Рафаэль! Это моё имя! Имя! Рафаэль, друзья!
Рафаэль или не Рафаэль, а приземлиться нужно. Одна, наполненная счастьем, присела и достала записную книжку, черкнув имя официанта, чтобы не забыть (вот бы заскочить завтра сюда же), второй присел просто потому, что и дальше стоять или ходить становилось пыткой – на улице +33, темечко напеклось так, хоть яйца на нём жарь, благо темечко у Дмитрия блестящее, без единой волосинки, ровно для одной глазуньи.
Пляжные стулья оказались так себе – раскалённые, деревянные, сделанные, вероятно, наспех, из тонких дощечек, вероятно, подобранных со свалки, думал Дмитрий, пока с ожесточением втискивался пятой точкой.
– Горячо, етить! – красный, но не от стыда, рявкнул он. Арина не заметила насколько горячий у неё стул – джинсовые шорты – весьма продуманная вещь.