Разве что доверится, раз и на всегда.
Пусть планета вертится долгие года.
Многое потеряно, что-то не сбылось,
Жили, да не с теми мы, пропадали врозь.
Жили и не знали наши имена.
Но друг друга звали. Ведь душа одна.
Я прощаю
Я прощаясь, прощаю без слез и упреков.
Ты свободен как птица, отпускаю, лети.
Ветер в спину тебе, Финист мой, ясный сокол.
Чистых рек и озёр, доброты на пути.
И дорог без ухабов, небес. то бездонных
Женщин если, достойных, лучше все же одну.
Чтобы с ней на лугах, где колышется донник,
Улыбаясь, встречать золотую Луну.
Ничего мне взамен, никаких разговоров.
Если я ухожу: не бранясь, не кляня.
Но прошу одного: не запомнись мне вором.
И по чести верни, ну верни мне меня.
Я прощаю, прощаясь в зимнем мареве стужи.
Если лед между нами, если холод внутри.
Так не стой на пороге, если горлом простужен.
А застывшую льдинку незаметно сотри.
Алая буква
По одноименному роману Натаниэля Гортона
Если мой позор на глазах у всех,
Вы – антигерой, не признали грех,
Пусть. Алым буква "А" на моей груди.
И мне носить ее до своих седин.
А блудницы носят скромности чепец.
Волку легче скрыться в стаде средь овец,
Спрячется ворьё в лавке торгашей,
Пышным париком прикрывают вшей.
Мне ли уповать на священный суд,
Когда здесь в лицо, не стесняясь, лгут.
Женщины мужьям и наоборот,
Бегают тайком от родных ворот.
Я любви своей вовсе не стыжусь.
И с улыбкой светлой во постель ложусь.
Пусть крутил ты лихо свой чернявый ус,
Как дошло до дела, оказался – трус.
В городе чванливых каждый здесь ханжа,
Разъедает чувства подленькая ржа,
Потирают ручки: – Вот приедет муж.
Вам бы развлечений. Местный Мулен Руж.
А блудницы носят скромности чепец,
Волку легче скрыться в стаде средь овец,
Спрячется ворьё в лавке торгашей,
Пышным париком прикрывают вшей.
Не клеймо позора – правды красной нить.
Не хочу, что было, щелоком белить,
Пусть молчу упрямо, ни к чему слова.
Женщина любила, женщина жила.
Встреча на перекрестке
Ты ходил, меня не узнавая,
Я тебя невольно, но ждала.
Мне дорога вышла полевая,
Мне слова, что за спиной крыла.
Тебе снятся городские крыши,
Шумных магистралей вечный бег,
Город нитью серебристой вышит,
В лужах быстро оседает снег.
В моем дне все росы да туманы,
И гвоздики полевой цветы,
Мои песни непонятны, странны,
По душе забытый монастырь,
Воронья крикливые помёты,
В черных ветках прозаичность дня.