– Господин Мейн, – голос Дейвида Артисса сочился с трудом подавленным гневом и звучал глухо, – мы с супругой приносим глубочайшие извинения. Понимаю, что поступок нашей дочери не имеет оправданий.
Фостен покосился на Катарину Артисс. Низко опустив светловолосую голову, она мяла в руках вышитый платок и, по всей видимости, задыхалась от позора.
– Мы возместим убытки… – начал было Дейвид, но осекся от душераздирающего скрипа.
Все оглянулись к высоким дверям часовни. Налегая на тяжелую створку двумя руками, в святилище пыталась войти невеста!
Извернувшись, Ивонна подперла преграду плечом и проворно влетела в узкий просвет.
– Здравствуйте! – громко поздоровалась она с обалдевшей публикой и тут же замахала руками в сторону нервной тетушки: – Нет-нет, леди! Не надо терять сознание. Невеста уже на месте. Я слегка припозднилась.
Подхватив подол, она открыла мужицкие сапоги и рванула к алтарю. Шокированную тишину наполнило нестройное цоканье подкованных каблуков, сменяемое шарканьем. В немом изумлении все следили за проходом без преувеличений вздыбленной невесты по святилищу. Фостен поймал себя на том, что впервые в жизни у него отвисла челюсть. Казалось, Ивонна добиралась до часовни по разбитым деревенским дорогам на открытой телеге.
– Светлого утра, – поздоровалась она с оцепеневшими родителями и принялась теребить завязки на плаще. – Какое счастье, что все еще в храме! Простите, я очень торопилась, но сегодня на дорогах страшные заторы.
Сам от себя не ожидая, Фостен протянул руку и дернул за ленту. Узел распутался.
– Благодарю, – невозмутимо произнесла Ивонна, выскользнула из плаща и протянула его матери.
– Ивонна, – едва шевеля губами, прошептала та и прижала поношенную тряпку к груди, – во что ты одета?
– Простите за неподобающий вид. – Та быстро огладила спутанные пыльные лохмы. – Но чем добрые люди поделились.
– Ты где была? – рыкнул отец с горящими бешенством глазами, и леди Артисс осторожно сжала его локоть, призывая не устраивать сцен на публике. Они и так все дружно оскандалились.
Ивонна открыла рот, но замерла на секунду, словно обдумывая ход в шахматной партии, и пролепетала жалобным голоском:
– Заблудилась.
Фостен подавился на вздохе. Дейвид Артисс поменялся в лице: гнев превратился в искреннее недоумение.
– В каком смысле?