– Простите, господин Артисс! – с круглыми от страха глазами пролепетала служанка и нырнула за книгой.
– Пошла вон, – сквозь зубы сцедил отец Ивонны.
Прижав писание к груди, девушка низко опустила голову и рванула к раскрытой двери. Народ разошелся, давая ей выйти.
На кровать со светлым балдахином меня препроводили со всеми почестями. В смысле, подвели под локотки и заставили лечь, хотя я уже належалась до пенсии. Хорошо, что перед вторым заходом успела размяться прогулкой по огромному дому. Пришлось молча изображать болезную.
Мать Ивонны присела на краешек постели и крепко стиснула мою руку.
– Что-нибудь хочешь? – прокурлыкала она.
Я покачала головой. Хотелось остаться одной, осмотреться и пораскинуть воистину кипящими мозгами, но похоронная процессия по-прежнему толпилась в комнате. Все чего-то ждали. Возможно, что воскресшая хозяйская дочь передумает оставаться живой и ее снова придется отпевать. Святого отца, правда, недоставало. Никак он все еще остро переживал поражение в битве с демоном.
– За лекарем уже отправили, – проговорила она, поправляя одеяло. – Он вот-вот будет.
Едва мать Ивонны презентовала появление семейного эскулапа, в комнату энергичной походкой вошел невысокий мужчина с черным саквояжем в руках. Казалось, он только и ждал, когда торжественно объявят его коронный выход.
– Доброй ночи, господа, – проговорил врач и кивнул отцу Ивонны: – Господин Артисс.
Перешептывания прекратились. При виде меня у доктора поползли на лоб брови.
– Господин лекарь! – Мать Ивонны соскочила с кровати. – Наша дочь выздоровела. Вы сказали, что мы должны вызвать священника и молиться. Помогло!
– Поразительно… – пробормотал ошеломленный врач, видимо, тоже не ожидавший подобного сногсшибательного эффекта от присутствия борца с нечистью. – Я вас осмотрю, юная леди.
Зрительный зал наконец разогнали. Отец Ивонны вышел. В спальне стало очень тихо. Врач раскрыл саквояж и вытащил деревянную трубку, матушку современного стетоскопа.
– Ивонна, как вы себя чувствуете?
– Живой и здоровой, – отозвалась я.
И немножко сошедшей с ума. Не знаю, правда, можно ли свихнуться, но не совсем.
Доктор недоуменно моргнул и с вопросом повернулся к леди Артисс.
– После пробуждения дочь еще немного не в себе, – поспешила пояснить она.
– И немудрено после седмицы горячки, – понятливо поохал врач.