Пуммель. Психология развития на примере детства одного бегемотика - страница 3
Некоторые рассказанные мной события, относящиеся к нашей жизни, к жизни «Пуммелей в человеческом облике», сопровождаются в тексте сносками, указывающими на ту литературу в приложении, которую я рекомендую для дальнейшего углубления знаний заинтересованным родителям Пуммелей, их педагогам и терапевтам.
Краткая предыстория и заключительные выводы (включающие в себя сведения об этапах развития человека до его рождения, непосредственно после рождения, а также в период детства, определяющих всю его дальнейшую жизнь), как любые составляющие формы в целом, имеют целью способствовать тому, чтобы Пуммелю хорошо жилось в этой книге, повествующей о нём и его сверстниках из мира людей.
Того же желает этой книге, которая совершенно не случайно написана в местностях, расположенных как очень высоко – в горах Швейцарии, так и очень низко – в вересковой пустоши северной Германии, и посвящена миру фантазии всех возможных Пуммелей, её автор,
Ганс-Гельмут Декер-Фойгт.
Ридеральп, кантон Вале
Алленбостель / Люнебургская пустошь
Пасха 1993 г.
Пуммель жил со своими родителями и другими бегемотами в жёлтой бухте возле большой реки. Пуммель был живым и весёлым бегемотиком. Он любил подныривать под животы больших бегемотов и вспенивать воду, так чтобы она булькала им в нос и уши. Но старым, неповоротливым бегемотам это не слишком-то нравилось. Больше всего они любили тихо лежать в воде, дремать и зевать. Когда Пуммель и его подружка, маленькая Пуммелина, из баловства пытались перевалить взрослых на другой бок, те рычали и прогоняли их. Иногда они при этом звонко шлёпали их по маленьким попкам. Но и это доставляло Пуммелю и Пуммелине огромное удовольствие. Тогда они шумно плескались в воде, щекотали рыб под плавниками или мчались к берегу, чтобы вспугнуть там птиц и бабочек. Когда же Пуммель наконец уставал, он ложился в траву и пел своим громким гиппопотамским голосом.
Продолжение на стр. 30
Здесь мы встречаемся с Пуммелем в пору его так называемого «счастливого детства», или, как ещё говорят, в «безмятежном мире его детства». Это те определения, которые, оглядываясь назад, употребляем мы, взрослые, и которые преимущественно связаны с нашим существующим на протяжении всей жизни стремлением к прежней защищённости (к примеру, защищённости в материнской утробе) и счастливыми моментами нашего детства, нежели с тем фактом, что наше детство действительно было столь «счастливым» и «безмятежным». Но даже пребывание в материнской утробе, в которой, согласно существующим долгое время предположениям, мы гарантированно чувствовали себя спокойно и защищённо, никоим образом не может действительно гарантировать такую защиту. Сегодня мы знаем, что для некоторых Пуммелей, когда те были плодом и эмбрионом, она стала преисподней.