Мама любила цветок. Она называла его «моя прекрасная роза». Виктор пропадал на работе, мама беседовала с розой, пела ей песни, и чудесный цветок отвечал взаимностью. Распускались бутоны, алые лепестки радовали глаз, в комнате стоял божественный аромат. Профессор в шутку говорил матери, что завидует их отношениям, даже ревнует! Во время болезни прекрасная роза как будто ощущала страдания хозяйки, лепестки поблекли, запах стал едва уловим. В день смерти бутоны почернели и лепестки опали.
После годовщины куст начал медленно чахнуть. Это была трагедия.
Виктор, придя домой, разбитый и усталый, садился перед ней на пол. Разговаривал, облегчал душу, со смехом рассказывал о курьезных случаях на работе, которые выдумывал, и, не получив от цветка никакого знака в ответ – распустившегося бутона или слабого аромата, уходил грустный.
Виктор советовался с цветоводами, давал подкормку, рассматривал в лупу каждую веточку и листок и сокрушался. С цветка неумолимо облетали листья, падали лепестки, безжизненно склонились бутоны, а он был бессилен.
Виктор ясно понимал, что роза чахнет, но боялся высказать это вслух, так как знал: слова имеют силу. И выбросить не мог – это была память о матери.
– Прекрасная роза, ты предала и бросила меня! Где хваленая вера и любовь, твоеолицетворение!
Он хотел отойти, но ему показалось, что засохший куст дрогнул.
– Ты слышишь меня? Подай знак! – в отчаянии крикнул Профессор.
Но больше ничего не произошло.
Профессор открыл окно. Утренний воздух вскружил голову. Ночью прошел дождь, оставив на стекле хлесткие следы. Земля не впитала влагу, и лучи солнца отражались в зеркальцах луж. Голуби дружной стаей прочерчивали воздух. Профессор раскрошил черствый хлеб, высыпал на козырек парадного. Голуби, хлопая крыльями, изящно спланировали. Толкаясь упитанными боками, прыгая друг на друга, ожесточенно тыча клювом, жадно подбирали крошки.
– Если голуби мира такие, что сказать о людях! – вслух произнес он.
Профессор посмотрел на артефакт, ему показалось, что поверхность металлического изваяния снова пошла рябью. Он вытер лицо, словно отгонял наваждение, объяснил это тяжелым сном, что мучил его.
Он закрыл окно. Достал из сумки сувениры и бумаги с работы, разложил по местам, прибрался и пропылесосил квартиру, принял душ, долго брился, вглядываясь в отражение в зеркале.