– АФЛАГОСЛАВИ! – Заорал откуда-то сзади усатый мужик, который так и остался для меня безымянным. – АФЛОГАСЛАВИ! АВТОГАСЛАВИ!
Его нелепые крики не возымели никакого эффекта. Тень наползла на меня. Крупная. Куда крупнее, чем была ранее. Я чувствовал ее мерзостный запах. Слышал щелчки жвал. Видел копошащиеся призрачные отростки.
А затем из меня словно душу вынули.
Боль была такая, будто током насквозь пронзило. Понял, что теряю сознание. Всё вокруг стало погружаться в милосердную тьму.
– АФ-БЛАГОСЛАВИ! – Последнее, что услышал. Странный, рычащий голос. Мужской. Принадлежащий незнакомцу, которого я не встречал ранее. И вспышка, ярко красная, кроваво-багряная прямо перед глазами.
Во сне прижимался к жене, как еще совсем недавно. Теплое мягкое тело. Скользил руками по упругим округлостям. Гладил, мял привычно. Потянулся поцеловать и вздрогнул.
Запах! Запах не ее. Пахло чем-то цветочно-травянистым, приятным, но…
Любой счастливо-женатый мужчина в такие моменты понимает: «Штирлиц как никогда близок к провалу». Внутри срабатывает предохранитель. Не открывая глаз, быстро убираю руки с чужой (очевидно) мягкой груди. И только потом осторожно размыкаю веки. Медленно, проверяя диспозицию.
Та-ак. Грудь женская. Две штуки. В наличии. Едва прикрытая рубахой.
Женщина, стыдливо румяная, незнакомая, полная. Одна штука. Сидит рядом на кушетке, а точнее уже навалилась сверху. Дышит прерывисто. Глаза закрыты. Обнимает крупными белыми руками.
Журналисты – камеры – телефоны – свидетели? Отсутствуют. Мы в комнате вдвоем. Посторонних нет. Чуть выдыхаю, расслабляюсь. И чувствую, как слегка шевелятся уши на голове. Те самые, кошачьи.
– Да вашу-машу. – Я думал, это всего лишь сон. Шарахнуло чем-то не слабо, а может машина сбила? Вот и привиделось. Всякое. А выходит всё взаправду? И хвост, и сани, и жук этот полупрозрачный, размером с бегемота. И парни погибли…
А я почему выжил? Чтобы кого-то рядом задело, а меня пронесло – такого не припомню. Неужели повезло? Впервые в жизни?
– Гражданочка! – Тыкаю незнакомую женщину когтем в плечо. Ее почти оголенная грудь нервирует и отвлекает: взгляд так и норовит скользнуть в декольте. – Женщина! Простите великодушно, не могли бы вы с меня слезть? Дышать нечем!
– А? – Она открывает глаза. Смотрит растеряно, будто спросонья. Она что же, спала? Даже обидно стало. Я тут, понимаешь, с внезапной лаской приставал, а меня запросто проигнорировали. – Очнулся?