– Мистер Стоун, – мужчина подошел вплотную к столу и заговорил тихо и вкрадчиво.
Голос его разительно отличался от внешности. Настолько, что Оскар Стоун вздрогнул, очнулся от оцепенения. Незнакомец обладал глубоким бархатистым баритоном, в то время как лицо его было пустым и блеклым, брови – едва заметными, а глаза столь светлыми, что казались пустыми глазницами слепого. В обманчивых лучах уличных фонарей, чей свет украдкой проник в комнату, он скорее напоминал рисунок мелом, чем живое существо.
– Мозг извлечен. Операция будет проведена уже сегодня, но на адаптацию нужно несколько дней. Обычно три, чтобы вспомнить.
Оскар только сейчас заметил, что ужасный сверток вновь запакован и перевел взгляд на руки гостя. Следов крови на перчатках не было. Этот факт почему-то очень волновал его.
– Сейчас я уйду, а вы включите электронику и утилизируете тело, понятно?
Не иначе, как мягкий голос имел фантастическую способность проникать сразу в мозг, превращать слова в четкие и понятные команды. Сделай-раз, сделай-два, сделай-три…
– О результатах операции я сообщу. Ваш помощник передал мне вещи, все в порядке. Теперь – ждать. Ни о чем не беспокойтесь. Вы узнаете о ее решении, как только оно будет принято.
С этими словами мужчина подхватил плащ, чемоданчик и удалился. Заблокированная входная дверь жалобно щелкнула открытым замком. Точно возмущенная автоматика недоумевала: зачем отключать услужливую технику? Зачем набирать номер вручную, когда достаточно сказать телефону – куда ты хочешь позвонить.
Зачем блокировать двери, если их функция – защищать хозяина дома от незваных гостей? Зачем тянуть с утилизацией мертвого тела, дышать запахом разложения, когда все законно и за немалое количество органики на счет поступит кругленькая сумма? Зачем-зачем-зачем?
Недовольство техники выплеснулось жужжанием и непривычным гулом машин. Тишина ушла. Остались лишь боль, горечь, одиночество.
За столом кабинета, охватив седую голову дрожащими ладонями, сидел пожилой мужчина, в одночасье ставший стариком.
Эрих Сумире
Последний квартал он шел пешком. Давняя привычка, чтобы не оставлять адрес в приложении визора. Чемодан и увесистый пакет оттягивали руки. Неизбежный дискомфорт, плата за анонимность.
Слепящие вспышки вывесок окрашивали фигуру мужчины и особенно его лысый череп в ядовитые цвета. Пустые глаза случайных прохожих скользили мимо.