Во сне – если это не легкий кошмар, по частям вспоминаемый утром, а настоящий, тяжелый сон, начало которого потеряно и забыто, а конец неразличим в перспективе, – во сне этом бесконечном каждое событие имеет шанс повториться, да что там – «имеет шанс», оно должно повторяться, и повторяться неоднократно.
Эту истину Нестор усвоил и ждал повторения.
И вот, повторилось. Хотя он мог сомневаться – считать ли это повторением случая, когда она, Лиля, пробежала мимо – по лестнице вниз, в той же юбке широкой с цветами и листьями. Стуча каблучками так, словно каменные были ступеньки или как по асфальту (стук, видимо, только в воображении Нестора был, как, впрочем, и все остальное). Он хотел догнать, предостеречь от того, что внизу – где стрельба, и газовая атака, и много пар сапог пинают железную бочку. Но остался на месте. Пробовал встать, но нога заболела в колене. С больной ногой не догнать. А когда нога прошла, то уже поздно было.
– Поздно, – сказал появившийся человек в шляпе и добавил, помедлив: – А когда-то я мог…
Человек стоит на ступеньке эскалатора, ведущего вниз.
А внизу – яма.
Не платформа с ее ровным каменным полом, а яма прямо в том месте, где закругляется лента эскалатора. Глубокая яма, в которой дно не просматривается даже мысленно – то есть не то чтобы этого дна впрямую не было, но как-то оно не предусмотрено планом.
И все, кто спускается вниз, в конце пути падают в эту черную яму.
Они обречены с самого того момента, как встали на ленту эскалатора.
Но у человека есть шанс изменить свою судьбу. Он может перепрыгнуть через перила – на эту, как ее называют, балюстраду, которая, впрочем, не нуждается в том, чтобы те, кто спускается вниз, называли ее каким-нибудь словом.
Или если не перепрыгнуть, то хотя бы перелезть, переползти, цепляясь. И стоять там, держась за столбик с рекламной картинкой, чтобы не унесло течением.
Но если уж перелез, переполз, перепрыгнул, то логичнее будет (если только пригодны здесь привычные приемы логики – индукция, дедукция и прочие инструменты отмывания истины), – логичнее будет сойти на ленту эскалатора, идущего вверх, выбрав свободное место. И люди, стоящие выше и ниже, сделают вид, что не заметили, и надзирающий голос из репродуктора не окрикнет (а мог бы, потому что перепрыгивать, перелезать, переползать – все это нарушение правил пользования метрополитеном, которые запрещают даже прислоняться к неподвижным частям этой, как ее называют, балюстрады).