Полночь скоро наступит, а с ней и то, что предначертано. Я не смогу противиться, как бы не старался, хоть особого желания и не было. Во мне вообще ничего не осталось, только воля другого человека. Того, кто с самого детства управлял моей жизнью. Диктовал правила. Наказывал и никогда не поощрял.
Медея приоткрыла губы, пытаясь выдохнуть мольбу? Новый вопрос? Но я не позволил, зажав её рот своей ладонью. Склонился, припечатав к острой коре дерева, и пытался вспомнить слова, которые нас связали однажды, прикосновения, но ничего не было.
Медленно скользнул рукой к горлу, надавил. Медея вскрикнула и попыталась оттолкнуть, но моё тело скала, которой никто не в силах помешать достичь цели. Медленно, слишком мучительно, сдавливал руку на хрупкой шее, читая в травянисто-зелёных глазах безотчётный страх. Она била меня своими маленькими кулачками, пытаясь ослабить давление руки на трахею, но я был неподвижен. Те попытки казались, смешными, пока я не увидел, как Медея закатывает глаза. Отпустив её, отступил на шаг, слыша прерывистое дыхание. Медея держалась за горло, когда подняла полный боли взгляд и встретилась с моим – пустым.
– Он послал тебя, – не вопрос, утверждение. Её голос сорвался, стал шершавым, словно необработанный алмаз. – Убить меня, значит освободить тебя. Ты слишком привязался ко мне, правда, Иерихон?
То, с какой агонией она произнесла моё имя, кольнуло больно, прямо там, за рёбрами, но тут же унеслось прочь. Это заставило меня зарычать и сделать шаг вперёд. Я поднял руки, намереваясь снова найти то место на шее, где билась тонкой нитью вена, но Медея опередила меня. Выждав момент, она вскинула руку, в которой был зажат камень, и полоснула по коже. Я не почувствовал боли, но уставился на алую струйку, окрасившую мою руку в багряный цвет.
Это так увлекло, что не заметил, как Медея выскользнула из моего поля зрения и сбежала. Развернувшись, смотрел на её попытки скрыться, понимая, что этого не произойдёт, и где-то глубоко так далеко, в самой тёмной части души, билась робкая мысль, чтобы у неё получилось. Она может попытаться, но я не отпущу.
Губы скривила злая усмешка, когда увидел траекторию побега. Болота. Медея выбрала неправильное направление. Возможно, выбрав путь к северу, ей удалось бы сбежать, но теперь не осталось ни единого шанса.