Гонцом он назначил молочного брата Елены, сына ее кормилицы, шестнадцатилетнего Иллариона.
Как подобает спартанскому воину, Илларион был отважен, закален и неутомим. Он добрался до Дельфийского храма Аполлона быстрее, чем это сделал бы любой другой всадник, не стал заезжать в Дельфы, а спешился у самой оливы перед портиком. Достал из вьючной сумки царские дары и письмо, бросил привратнику драхму и бестрепетно вошел в полумрак святилища.
По правде говоря, грамота не далась ему, он не умел читать и мало что знал о сивиллах. Однако, увидев двух величавых женщин, сидящих на треножниках в мерцающем свете очага, Илларион несколько оробел и приветствовал предсказательниц так почтительно, как только умел. В этом деле он был не мастак.
Женщины молча смотрели на него. Потом младшая велела поставить шкатулку на маленький стол перед статуей Аполлона, а старшая жестом приказала подать свиток. Она прочла письмо Тиндарея вслух и задумалась. Младшая молчала, улыбаясь.
– Вижу, – сказала Дафна, вставая. – Кое-что вижу… Если Одиссей женится на Пенелопе, она двадцать лет будет его дожидаться и ткать день-деньской. Жалко девочку… Пусть на Пенелопе женится Менелай.
– Прекрасно! – захлопала в ладоши Феодосия. – Ты видишь! Я знала, что ты сможешь!
Она вскочила со своего места, обняла Дафну, и обе закружились в восторге. Илларион стоял, оторопев…
– А ты иди, иди, – крикнула Феодосия, – нечего стоять! Так и передай царю.
Илларион выбежал за дверь, взлетел на коня и помчался вскачь…
Женщины пили вино и ели жареное мясо. Они уже были немного пьяны и совершенно счастливы.
– Теперь тебе не придется никого обманывать, – говорила Феодосия. – Аполлон признал тебя своей служанкой. Еще немного, и ты будешь видеть не отдельные кусочки, а всю картину.
– А что? – обеспокоенно спросила Дафна. – Что-то не так?
– Ты не огорчайся, – сказала Феодосия. – Гонец все перепутает. Он ведь дурачок. Запомнит только твои слова: «Одиссей женится на Пенелопе». Так и передаст царю. А потом начнется Троянская война… Но мы тут ничего не можем сделать. Это боги решают. Мы только предвидим.
Зимой Дафна простудилась. Она тяжело кашляла. И, хотя горела в жару, ей было холодно. Феодосия укрыла ее шерстяным одеялом, которое они вместе сшили из домотканого холста, затолкав внутрь целый мешок шерсти. Шерсть им подарил купец за прорицание даты, когда ему следует отплыть в Милет, чтобы не попасть в бурю. Шерсть была лучшая, одеяло теплое, но Дафна все равно дрожала.