Я тяжко вздохнула. Нет смысла откладывать неизбежное. Пришлось открыть дверь клетки и приступить к уборке. Последние гости собрались уходить, и я помахала им рукой на прощание в ответ на пожелание спокойной ночи.
Работая, я все время поглядывала на коридор, ведущий в кабинет Роджера, надеясь, что он даст мне немного наличных за сегодняшнюю работу. Мне очень нужны были деньги – на еду и, если останется, на новую пару обуви. Я поморщилась, заметив, что несколько капель крови попало мне на босые ноги. Вьетнамки – определенно неподходящий выбор для такой работы.
Время от времени я украдкой бросала взгляд на дверь раздевалки, но Фабиано, похоже, не спешил вылезать из душа. У меня перед глазами возник образ его обнаженного тела под струями воды. Побыстрее отмыв последнее пятно крови, я выползла из клетки. Я очень устала, чтобы здраво соображать. Мне нужно домой, однако совсем не улыбалась мысль о том, чтобы топать милю пешком по темноте. Не то чтобы я боялась, просто у меня было здоровое чувство самосохранения.
Отставив ведро и швабру, я направилась по коридору к кабинету Роджера, но на полпути замерла, услышав женские крики. Я вздрогнула.
– Да, тебе нравится в задницу, ты, шлюха! Да, вот так! – рычал мужчина.
Кричала Шерил, но судя по всему, делала это от удовольствия. Побеспокоить их сейчас было бы слишком неудобно. Я отчаянно нуждалась в деньгах, которые должен заплатить мне Роджер, но ни за что на свете не стала бы им мешать. Попятившись, я наткнулась спиной на чье-то твердое тело. Открыла рот, собираясь закричать, но чужая рука зажала мне рот. Меня охватил страх, и инстинкт одержал верх над разумом. Изо всех сил я двинула локтем в каменный живот. Мой противник, даже не вздрогнув, крепко сжал пальцы на моей талии.
– Ш-ш-ш. Это я.
Я облегченно выдохнула, и он убрал руку от моих губ. Вывернувшись из его хватки, я задрала голову. Фабиано. Он помылся и переоделся в черную рубашку и джинсы. Рассеченная рана на лбу уже была зашита. Так вот почему он так долго там копался! Я представить не могла, каково это – зашивать на себе рану, но ему как бойцу в клетке, вероятно, приходилось терпеть боль посильнее, чем несколько уколов иголкой.
– Ты напугал меня.
В его глазах появились искры веселья.
Фабиано
Я ее напугал? Если это первый раз, когда она испугалась меня, значит, она была настолько же сумасшедшей, насколько и красивой.