– Вы хотите сказать, что ваш брат стал пропуском для вашей семьи в другой эшелон? – грубо спросила я и увидела, как Леша поморщился.
– Да. Если отбросить все душевные метания, сомнения и то, что ничего было не изменить – у родителей был выбор – или превращать свою жизнь в борьбу за справедливость, или устроить свою жизнь и жизнь своих детей. Чтобы вы знали, реабилитация и содержание лежачего больного – это совсем не дешево.
– Понятно, – хмыкнула я. Я знала, что все продаются и покупаются. Только получается, у проституток самые честные в этом плане условия. Потому что есть четкий прайс.
– Антона отмазали, да и сказать, насколько он был причастен к травмам моего брата – сложно. Их была толпа. Это было обоюдное сражение. Все сбежали, а он остался. Знаете, что самое дикое?
Я подняла брови, потому что мне казалось, что дичь – это то, что Лера говорить сейчас.
– Мой брат был неформальным лидером класса. Он был отвязанным хулиганом и сам всегда нарывался. Мы ведь жили скромно, поэтому Генка не гнушался отбирать деньги у слабых и тиранить малышню. Мама с папой от этих постоянных школьных разборок жутко устали. Дичь в том, что у моего брата была целая банда прихвостней, таких как он. Они ходили за ним, выполняли все приказы. Шестерки на побегушках. Но когда Генка получил по голове – рядом с ним остался только Антон, который брата моего вообще не знал. Остальные разбежались. Все его друзья потом делали вид, что их не было рядом. А учителя знаете, что говорили – «Этим все и должно было закончится». И они были правы.
– Ясно, – сказал Леша, чтобы что-то сказать.
– Так вот я тоже знала, что рано или поздно Генка нарвется на того, кто даст ему по голове.
– Это все понятно. Но как вы смогли вступить в отношения с Антоном? – спросил Леша. А я заранее знала ответ, который Лера никогда не озвучит. Чувство вины – это самый огромный невидимый крючок, за который можно было дергать парня всю жизнь. «Амбициозные планы у нее», – она так сказала. Я вздохнула, так как сейчас по-настоящему поняла, почему Антон приходил ко мне. И у меня защемило сердце.
Лера что-то блеяла «на духовном», Леша ее слушал и кивал, а мне захотелось подойти к форточке и вдохнуть свежего воздуха. Стены со всеми этими фотографиями так давили на меня, что я не выдержала, встала и вышла из квартиры.