Человек, молодой парнишка её лет, был в обычной земной одежде. Лиза уже подумала было, что сорванец из соседнего класса, проходя мимо, залез внутрь и нечаянно заснул. Джинсы, свитер ручной вязки коричнево-зелёными полосами, немного взъерошенные волосы, чёрно-белые кроссовки. Пришелец посмотрел с сомнением на Лизу и на чисто русском языке, зевнув, сказал:
– Привет! Я Ролекс.
Павла Скороходова в школе прозвали Ролексом – по знаменитой марке швейцарских часов. Обычный подросток по своим способностям и пристрастиям, он имел одну необычную черту – в любой момент мог без часов сказать, сколько сейчас времени с точностью до секунд. При этом много дней он мог даже не смотреть на стрелки.
Мать и отец поначалу поражались этой способности Павлика, появившейся начиная с того момента, как он научился говорить и узнал, как измеряется время. Но измучившись с тем, чтоб вытянуть из ребёнка ещё какие-нибудь необычные дарования, бросили это дело и перестали считать сына вундеркиндом.
Сын же из-за этого не особо и пострадал. Доучившись до восьмого класса, он начал строить какие-то планы в жизни, неизвестные его родителям, а потом пропал. В прямом смысле этого слова.
Родители объявили розыск, но меры ни к чему ни привели. Через пару лет дело закрыли, и родители, уже успокоившиеся к тому времени, приняли версию следствия о том, что парень просто утонул в одном из многочисленных водоёмов, коих великое множество было в окружающих город лесах. Теперь только краткая надпись на надгробии гласила о том, что человек по имени Павел Скороходов вообще существовал.
Но он не погиб.
Однажды Ролекс с друзьями играл в войнушку в одной заброшенной школе. Двухэтажное здание было построено около двадцати лет назад на краю одного из многочисленных обрывов городка, где жил Ролекс, но при вводе в эксплуатацию оказалось, что осыпи обрыва не дают уверенности, что однажды школа не обвалится туда вместе со своими учениками и учителями.
Здание осталось – и стояло затем несколько лет серым монолитом, зияя пустыми окнами и привлекая детвору во всей округе своей загадочностью, лабиринтом помещений, лестничными пролетами без перил и особенно – пустыми стенами, на которых можно было безнаказанно писать краской что угодно.
Спрятавшись в одном углу подвала во время «обстрела», Ролекс сидел и ковырял пальцем одно странное углубление в грязной серой стене, почти не видимое в темноте. Вдруг на Ролекса хлынул яркий свет, и он свалился во внезапно и бесшумно открывшуюся нишу в стене, сразу и захлопнувшуюся.