– Что, вот так вот просто?
– Давай-давай, я с тобой.
Лиза повернулась и снова увидела это.
– Ролекс, я вижу Пассионарию. Дежа вю! Она в двадцати метрах.
– Что ещё? Подожди, я стекло подниму.
Стекло Пассионарии немедленно исчезло. И Лиза увидела.
– Ролекс… Я ничего не понимаю… Я вижу там себя и тебя, мы сидим спокойно. Но Ролекс, я же… Я же здесь? Или я там? И что вообще происходит? Я раздвоилась?
Лиза почти плакала – такое переживание вызывали у неё эти изменения. Она что-то ужасно боялась потерять, до дрожи в руках, так боялась, что с трудом сдерживала себя, чтоб не исчезнуть или… или не ринуться к Пассионарии. Она сама замечала это чувство. Что его вызывает?
– Разве ты в своих книжках не читала про это? Ну же – душа? Бессмертие? Вечный разум?
– А, там было что-то насчёт того, что человек – это сгусток энергии, и он улетает, когда человек умирает. И где этот сгусток энергии? Я же не сгусток энергии? Или сгусток?
– Не сгусток. А теперь подумай хорошенько и скажи – кто ты? Ты та, что сидит в Пассионарии, или та, что сейчас висит со мной?
Лиза замялась. И то, и другое было для неё таким ассоциирующимся с самою собой! У нее было такое ощущение, что скажи она что-то одно – другое будет обесценено и брошено, как ребенок в приюте. А она должна, должна о нём заботиться!
– Всё-таки я – эта, которая сейчас здесь с тобой. Хотя я не представляю, как это – я здесь, а тело там, но я всё же определенно здесь. А я выгляжу так же, как ты – облачком?
– Ты вообще никак не выглядишь. Но можешь выглядеть как угодно. Вот, сейчас ты стала лицом твоего тела. Смешно! Лицо без туловища смотрит на меня в растерянности, как Чеширский кот!
– Чего смеёшься! Ты вот лучше скажи, как это ты там в кабине губами не шевелишь. Я шевелю губами, а ты нет.
– Ну так не шевели! Если ты не заметила, мы вообще не звуками разговариваем.
– Ладно. Жутковато как-то. Мы можем… э… войти обратно в тела?
– Конечно. Просто реши, что ты в теле. Вот и всё.
Лиза и Ролекс «очнулись» в кабине. Нет, это слишком, подумала Лиза. Для одного раза это слишком. Это вообще слишком много для девочки её возраста. Это много для любого человека.
– А если люди так умеют, Ролекс, почему не делают на Земле?
– На Земле… Здесь же пустое место, Лиза. Здесь тебе ничто не мешает. Наш мир, каким мы его знаем, это такая мешанина мечтаний, мыслей и идей, а также решений, сомнений и переживаний, что увидеть свою собственную мысль в ней – всё равно что увидеть одну каплю акварельной краски в растворе, где уже миллиарды таких капель. Ты просто не заметишь изменения цвета.