Коммандер приказал поставить пленника перед ним.
– Перед Вами совет Леммингов и коммандер Амин. Вам нужно ответить на несколько вопросов. Во-первых – кто Вы и что Вы здесь делаете.
– Я не буду говорить, – Скунс придал себе важный вид, что выглядело комично при данных обстоятельствах и его запуганном лице, – я ещё не потерял честь Скунса! И я не потеряю её, даже если вы будете пытать меня калёным железом. Да здравствует Великий Волк!
Нильгано улыбнулся.
– Нет, калёным железом мы тебя пытать не будем, шпион. Но у нас есть хорошая машинка для превращения Скунсов в Леммингов. Вот станешь Леммингом, – Нильгано уговаривал его как ребёнка, – и сам нам всё по-доброму и расскажешь. А Лемминг – это навсегда. Если же ты всё расскажешь нам сейчас… Тогда, может быть…
– Что тогда? – вдруг живо заинтересовался Скунс.
– Ну, может быть, тогда мы не станем говорить об этом Великому Волку.
Это было всё.
– Я всё расскажу, но только потому, что вы меня заставили, – с прежним честным видом провозгласил Скунс.
– А я уж думал, нет больше разумной жизни в этой Вселенной, – вздохнул Макс, – Ну, говори. Сядь на кресло.
Шпион сел на предоставленное ему кресло и разоткровенничался.
– Меня зовут Пипин Ф М. Великий Волк отметил мою искреннюю преданность Стае и высокую дисциплину, после чего отправил меня сюда.
– И бросил тебя здесь, – не смог не ввернуть Нильгано, но Скунс не отреагировал.
– Я попал на базу под прикрытием атаки истребителей, и вы меня не заметили. Внедрился через грузовой шлюз.
Мне нужно было передать по выделенной частоте программу с этого прибора, – он передал солдату рядом с ним голографическую карточку с изображением меморизатора, которая попала потом в руки к Нильгано.
– Я внедрил вирус в сеть базы, выяснил местонахождение прибора, вошёл в него, когда тот с кем-то работал, выполнил трансфер программы и отправил её вышестоящему начальству, на чём моя миссия и была завершена.
Нильгано взвился в воздух.
– Ты сделал это?!
– Да, разумеется. Великий Волк многократно отмечал мою профессиональную пригодность, и…
Лиза, коммандер Амин и Нильгано переглянулись. Дело было плохо.
Кто первый назвал Экваторианцев Экваторианцами – уже никто не помнит. Возможно, в других частях Вселенной они называются по-другому. Но мы, земляне, называем их так.
Когда посмотришь на захватывающее своей бархатной чернотой и россыпями звёзд небо с любой точки упомянутой уже Восточно-Европейской равнины, можно увидеть созвездие Девы. Непонятно теперь, как древние углядели в этой раскинутой паутине звёзд образ Эригоны или Деметры, но свет Спики, одной из ярчайших звёзд полушария, в действительности пылает нам оттуда неугасимым светочем любви и нежности.