Наутро, позавтракав и, попрощавшись с бабушкой и дедом, она, с родителями, поехала в город. Никаких разговоров между родителями о её дальнейшем лечении не было, а узнать очень хотелось.
– Скоро осень, да, папа? – Вероника посмотрела в окно, а затем в отражение зеркала заднего вида прямо в глаза отцу.
– Да, Ника, через месяц уже все листья станут жёлтыми. – Он глянул, мельком, ей в глаза и снова переключил внимание на дорогу.
– А когда мы поедем к другим бабушке и дедушке, осенью или на новый год? – Она глядела в отражение зеркала, ловя взгляд отца.
– Я не знаю, пока. – Отец посмотрел на маму Вероники, и они обменялись взглядами.
Он стал смотреть то в боковые зеркала заднего вида, то куда-то вверх, будто там был светофор, хотя они ехали по загородной дороге.
– Осень, листья, комары. Папа, ты никогда не обманывал свою маму. Какое лечение будет у меня в этот раз? – Она положила свою ладошку на его плечо, а затем погладила.
– Новая технология, экспериментальное лечение, больше нет никаких вариантов. – Словно загипнотизированный проговорил он эту фразу и, включив сигнал поворота, остановился на обочине.
– Ты что, мы же договорились. – Мама оборвала фразу, испуганно посмотрела на мужа, а затем оглянулась через плечо на Веронику. – Всё хорошо, дочка.
– Всё хорошо, папа, поехали. – Ника снова стала смотреть в окно.
Проводить подобные манипуляции она научилась недавно, и даже не обращала на это внимания, как будто это умеют делать все люди по умолчанию.
Через несколько дней начались новые обследования в институте, а затем её положили на операцию.
Операции, как таковой, не было. Она полулежала на большом и мягком кресле. В кабинете было много экранов, светящихся кнопок, проводов и прочего оборудования. Девочка сравнивала это с кабиной пилотов космического корабля из мультфильмов. Единственное, что ей не понравилось тогда во всей этой истории, так это то, что её остригли и побрили наголо.
На голову надели шлем, необычной формы, с присоединенным к нему многожильным кабелем, а к точкам на руках и ногах, дополнительные провода с присосками как на электрокардиографии. Процедура длилась очень долго, она несколько раз засыпала, а картинки перед глазами менялись как слайды, каждую секунду.
Ещё две недели после этого она жила в институте. Её обследовали, брали анализы и пытались что-то узнать об общем состоянии и восприятии ситуации. Никаких изменений она не заметила, кроме полного прекращения головных болей. Поначалу это радовало, но она быстро привыкла. Здоровье – оно как счастье. Когда оно есть, то его не замечают.