– Два года нами никто не интересовался. Что там у них произошло, непонятно. Но я привыкла, и уже подумала, что так теперь и будет всегда.
Максим спрыгнул с турника и снова присел на скамейку.
– Сегодня за нами уже не будет слежки. Я думаю, что это кто-то новый, и они пока прощупывают, изучают нас. Но в следующий раз я вытрясу из них всю информацию. За последний год у меня был в этом опыт. – Он сжал кулак правой руки, с набитыми мозолями на костяшках пальцев.
– Ты не замечал, что в последнее время, может год или больше, с тобой стали происходить изменения? – Девушка повернулась к нему и, взяла обе его руки в свои ладони. – Посмотри на меня. Чувствуешь тепло моих рук?
Макс побледнел, попытался было, убрать свои руки, но они не послушались его.
– Тебе нравятся ромашки в поле? – Голос Ники звучал уже в голове. Тепло её рук прошло по, ему только видимым меридианам, желтыми и оранжевыми потоками в плечи, шею и голову.
– Запах пионов, шелест листьев, тепло заката. – Голос девушки был уже внутри его мозга. – Будильник! Подъём!
Макс открыл глаза. Ника пила воду из бутылки, а сам он полулежал на скамейке, в тени дерева. «Как будто сон» – Подумалось ему, но память быстро восстанавливала все события этого дня и последние минуты.
– Что это было, я уснул? – Он сел прямо и, взяв бутылку с водой из руки девушки, сделал большой глоток.
– Вот об этом я тебе и говорила. Раньше я не была эмпатом. Я даже в психологии никогда не разбиралась. Теперь мне достаточно посмотреть на человека, и я знаю, какие слова могут заставить его сделать всё, что я захочу.
– Ты стала гипнотизёром! – Макс уже пришёл в себя и, вспомнил её слова, и то, что она с ним сделала.
– Нет, это не гипноз в классическом понимании. – Она снова стала смотреть на детей. – Я стала чувствовать людей, так, будто знала каждого как саму себя. Вспомни слова, которые я тебе говорила. Каждое слово с определенной интонацией, вызвало в твоём подсознании ряд ответов твоего организма. Я не знаю, как это объяснить. Вот мальчик, который чуть не упал. Он ведь перепугался так, что готов был устроить истерику всем на свете, и главное своей маме. Я почувствовала, что его нужно потрогать за кончик носа, как делает его папа, когда они играют, почесать животик, как делает их кошка, и сказать слова, которые говорит ему его мама и бабушка. И посмотри, реакция его организма была настолько сильной, что он забыл о своём возможном падении. Всего одно неправильное действие в этой цепочке моего влияния на него, и ничего бы не получилось. Мама бы отругала его, потом стала бы жалеть, ну и так далее, пока он не выплакался бы.