Оглашение. Книга стихотворений - страница 2

Шрифт
Интервал

Глава скатилась Иоанна.

Свисали щеки, зал сопел,
На сало напирало сало.
Она запела. Краснотел,
Ирод велел, чтобы плясала.
Царь не моргал, глазами грыз.
Он пил её, как лесть и славу.
Но выше становилась высь.
В ночи пылал пророк кудрявый.
И содрогнулось всё в чаду,
В агонии огня и в блуде,
Когда не голову – звезду! —
Отрубленную пронесли на блюде.

ИЗ ПИСЬМА ДРУГУ

…Ты говоришь: мы мало значим,
могли бы жизнь прожить иначе
и в чем-то больше преуспеть.
Но вспомни, кто поднялся в гору,
чтобы бежать за ними сворой
и от стыда не умереть!
Чем так витийствовать и княжить,
уж лучше онеметь, бродяжить,
запоем пить, сойти с ума.
Как строить прочные хоромы,
когда душа не знает дома?
Нет, лучше посох и сума!
Смотри, какие превращенья,
какой идет круговорот:
былой успех стал пораженьем,
их возвышенье – униженьем,
позором слава и почет.
Мы ж не стремились в командиры,
не обещали брать преград
и презирали все мундиры —
теперь уж поздно на парад!

В МУЗЕЕ

Словно сон разбитый,
облетевший цвет,
за стеклом немытым
заоконный свет.
Каменные боги,
ржавые мечи…
Ничего не трогай,
думай – и молчи!

Метемпсихоз

НОСТАЛЬГИЯ

Заезжий двор. Ночная темнота.
В усадьбе Фета наступает осень.
Ну почему меня туда уносит?
Моя ли родина орловские места?
Открыли номер. Могут быть клопы.
А за стеною льются разговоры —
О видах на зерно, о земстве, о соборах.
Дьяк, прасол и студент сомкнули лбы.
Чай принесли. Зовут сразиться в карты.
«Я не играю». «Виноват». «Ничуть».
Немного рома. С книжкой Энгельгардта
Общинных дел откроется мне суть.
А завтра б лошадей пораньше – и в дорогу.
Наверно, шлях размыт, да это не беда.
Задую свечку, помолюся Богу.
Покой и сон. Так было бы всегда!
Россия, спи, не скоро страшный год!
А может быть, еще и пронесёт…

ПОТЕРЯННЫЙ

На перекрестке человек
с глазами, полными печали.
Его как будто откачали,
или проспал он целый век.
Он города не узнает,
а здесь все годы пробежали.
И он в оцепененье ждет,
чтобы нашли его и взяли.
Вот женщина идет – она
могла ведь быть ему женою.
Да сколько ждать, пока жена
придет и заберет с собою!
И дети выросли теперь.
Куда все к черту подевались?
Они ведь дома оставались,
когда он уходил за дверь.
Напрасно руки он раскрыл —
все пробегают сквозь и мимо,
как будто он лишь струйка дыма,
как будто никогда не жил.
Он хочет крикнуть свое имя.
Не получается. Забыл.

ИЗГНАННИК

Над Староместом тяжких туч прибой.
Следующая страница