Лия была нашей подругой, точнее, школьной подругой Марты. Мы же познакомились примерно во времена учебы в университете. Потом она уехала жить за границу с кем-то из своих многочисленных ухажеров. Там построила, по ее словам, неплохую карьеру то ли актрисы, то ли модели. Сегодня она внезапно прилетала из солнечного Майями, и это могло значить только одно – американец сказал «goodbay».
– Кстати, у меня есть хорошие новости, – послышался голос Марты из другой комнаты, – расскажу уже всем, на месте.
Мы приехали в одно местечко, где по вечерам играла хорошая музыка, подавали вкусную еду, и атмосфера располагала к долгим беседам за бокалом вина. Большие стеклянные люстры разбрасывали мягкий свет на маленькие квадратные белые столики, стоящие вдоль стены. Барная стойка величественно возвышалась в самом центре ресторана. Лия задерживалась, и мы, в ожидании подруги, принялись вспоминать былые времена.
Наконец, спустя два бокала Пино Гриджио, послышался звонкий голос Лии:
– Девочки, как же я соскучилась! Она грациозно впорхнула в ресторан в серо-голубом двубортном пальто, небрежно повязанном на талии, цокая каблуками по белой плитке. Лия подбежала к нам и манерно наклонилась к каждой из нас по очереди, едва касаясь щекой и издавая характерный звук поцелуя.
После салатов и опустошенной бутылки вина, мы-таки приблизились к сути визита подруги.
– Он оказался невыносимым, – говорила Лия. – Жуткий ревнивец! Я не выдержала и сказала ему: «Катись ко всем чертям! Я уезжаю домой!»
– А он что? —вдохновленная решительностью подруги, спрашивала Марта.
– Что он? – рассмеялась Лия. – Просил остаться. Говорил, что все будет по-другому. Но я, – она подняла вверх наманикюренный пальчик, – я на это не куплюсь. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее не на того мужчину.