Не только одноклассники смотрели на меня косо. Учителя заметили, что мне тяжело давалась учеба и, скрепя сердце, начали заниматься со мной после уроков, поскольку я усваивала материал медленнее других.
Дома жизнь была ничуть не легче. На самом деле я радовалась возможности ходить в школу, сколько бы насмешек на меня ни обрушивали и какое бы отторжение я ни получала. В этом плане школа была настоящим спасением, и я привыкла терпеливо переносить дискомфорт, который там ощущала.
Собственно, мне твердили, что дискомфорт – это хорошо.
«Если ты хочешь чего-то добиться, тебе придется выйти из зоны комфорта», – часто повторяла моя учительница. Мой дедушка вторил ей: «Ты никогда ни в чем не достигнешь успеха, если тебе будет слишком комфортно». И как-то в раздевалке на уроке физкультуры я услышала, как одна девочка говорила другой: «Красота требует жертв».
Казалось, все разделяли эту странную идею о том, что уровень моего успеха и ценности каким-то образом связан с уровнем боли и дискомфорта, которые я была готова вытерпеть. И возникни у меня желание изменить свою жизнь, мне пришлось бы выйти из зоны комфорта и начать испытывать неудобства.
Несмотря на все трудности, мне действительно хотелось изменить свою жизнь. Я хотела вырасти, чтобы добиться чего-то значительного, помогать другим и сделать этот мир лучше. Эта истина глубоко укоренилась в моем сердце, хотя казалось, что никто, кроме меня, не верил в мои мечты.
«Однажды я напишу настоящую книгу, и она изменит мир», – сказала я в третьем классе своей учительнице, сдавая ей свой первый писательский опыт – мини-книгу об Аврааме Линкольне, которую мы должны были написать дома. Я до сих пор помню насмешливое выражение ее лица и пренебрежительный смех, красноречиво говорившие: «Кристен, ты посредственный читатель и писатель. Хоть бы один роман прочла на моих уроках! Тебе никогда в жизни не написать книгу».
Оглядываясь назад, я вижу, что меня постоянно критиковали за то, кем я была, и за то, что было для меня естественным. Если мне нравилось разговаривать, это было слишком громко или слишком много. Если я медленно усваивала новую информацию, значит, я недостаточно быстро соображала или мне не хватало нужных навыков. Если я пыталась быть лидером, меня обвиняли в командирских замашках. Если я пыталась дать отпор, меня называли гиперчувствительной. У меня все еще была огромная вера в себя, но с каждым годом я все больше позволяла чужому мнению подрывать мою самооценку и чувство собственной значимости. В конце концов я принялась подавлять собственную личность. Я даже начала считать себя маленькой девочкой, которая замахнулась на слишком многое и которой не хватает ресурсов, чтобы хоть что-то сделать в этой жизни.