– Мы успели прожить пять счастливых лет и три нормальных. Дальше сам знаешь, – рассказывал папа Варламу.
Папа, в отличие от мамы, говорил всегда по делу. Такая у него была профдеформация. Варламу это нравилось, потому что папа рассуждал логично. Но маму Варлам любил чуточку больше: она была беззащитной и крепко обнималась.
Когда мама болела, она не могла работать, и папе приходилось закрывать ее в квартире, пока он был на ринге, уже тогда солидный стаж рефери крепко привязал его к боям. У мамы случались ремиссии, и папа какое-то время не запирал дверь, в дом возвращались ножи и другие потенциально опасные предметы, которые отец обычно носил с собой в коробке. Оставить в подъезде нельзя было – воровали, а вот с рук не сдерут. Весь ринг, особенно рефери, в Кварталах ходил в почете. Причастных к боям крышевал Даниил, отщепенец, добровольно покинувший Город. Когда-то профи среди бойцов, вот уже без малого сорок один год он в кругах Свиты. Даниил пережил восемь Королей не только из-за того, что те дохли друг за другом, но и потому, что был единственным в Кварталах с пересаженными душами. Души продлевали молодость и заодно на потом откладывали смерть Даниила. Местные звали его Данте.
– Давай я помогу. – Варлам попытался подлезть маме под руку, дотянуться до тупых ржавых ножей, но она больно ударила его по запястью.
– Не лезь! – Маме тут же стало стыдно, она скуксилась, отчего ее гладкое сероватое лицо вдруг состарилось. Смотреть на нее было неприятно. – Варламчик, умница мой, отойди.
Варлам не отошел. Он двигался машинально, безразлично, по старой привычке, все пытался дотянуться до ножей. Не обращать внимания на мамины возмущенные возгласы было тяжело, но нужно, поэтому Варлам упрямей хмурился, пытаясь справиться с ее отрывистыми попытками ему помешать. Почему папа не забрал ножи? День, что ли, хороший?
– Да свали!
Он шлепнулся на пол и тут же заерзал, пытаясь отползти еще дальше. Мамин силуэт шагнул к нему. Варлам почувствовал, как в кишках что-то скручивается в узел. Хотя чисто физически это было невозможно и нелогично, Варлам все равно ощущал его – плотный, упругий комок из гладких кишок. Он заерзал активнее, перевалился на колени и пополз к своей комнате. Ему удалось захлопнуть дверь, прежде чем грохот, доносившийся с кухни, успел догнать его. Мама тоже не успела.