Лиля стояла у окна, покручивая пальцем пшенично-русую прядку, словно выгоревшую от неудачного осветления.
– Пары отменили.
Она удивилась тому, что нисколько этому не обрадовалась. А какая разница? Идти на учёбу она и так не собиралась. На часах было 14:35, на кухне бурлил чайник. В тяжёлую кружку, неподъёмную для её тонких и изящных рук, пять чайных, ноль сахарных, капелька мёда. Прекрасное начало дня.
В последнее время растянулось, как растаявшая смола. День? Два? Три? Неделя? Месяц?
Лиля не замечала, застряв в тянучке и расползаясь по древу жизни, как будто бесконечому, вместе с ней.
Бар, офис, семейный ресторанчик, типография, община, музей?
Выбор мест, куда можно было пойти в городе-миллионнике был огромным. Но внутри, в тесном стеклянном гробу спящей красавицы Лили, всё тонуло в белёсом тумане и сжималось, и величественный город превращался в хаотичный набор миниатюр. За перьевой стеной ничего не видно – есть только то, до чего дотянешься рукой. Лиля не верила в вариативность судьбы и прикасалась к свободе, как к раскалённому чайнику. Может, именно поэтому несколько лет назад она нацепила на себя перевёрнутую куриную лапку пацифика.
– Чёрт! – в забытьи обожглась и на миг проснулась, чтобы вспомнить об очередном собрании общины в баре "Одуванчик", – Всё равно учиться влом… Завалюсь пораньше. Встречи братьев и сестёр всегда поднимали ей дух. При этом Лиля чувствовала себя самой крутой и до зубов вооружённой, как будто она прославленный мастер боевых искусств; и в мире уществуют разряды и чёрные пояса по духовному развитию. В сердце поднимался жар разгонявшегося двигателя. Лиля храбрилась, инстинктивно пытаясь смахнуть россыпь веснушек с щёк и усмирить вздорные, но нежные локоны. Сколько бы она ни старалась выглядеть грозной и опасной, как северная королева, внешность её подводила. На неё с ложной заботой вешали ярлык "трепетной лани" и душили гипер-опекой. В общине же Лиля была уже не первый год, там её уважали, принимали и не помышляли об ограничении её свободы. В зелёном раю – жидком и твёрдом – Лиля превращалась в другого человека. В собственную мечту.
Теперь при ней всегда была бутылочка волшебного зелья из горькой полыни, маскировавшаяся под Бехеровку 0,05. С однокурсниками-искусствоведами Лиля таким бы не поделилась.