Облепиховый остров - страница 7

– Привет сына, где ты был? – с тревогой спросила она.

– Я был у Рэма дома, мы заигрались. Прости мам, – соврал Капио, чтобы не потревожить ее ещё больше. – Почему ты не дома?

– Света нет. А ещё вчера кто-то украл все наши деньги. Это точно кто-то из этой его шушеры. А я хотела сегодня приготовить тебе пирожки… – грустно сказала она и ее глаза заблестели от влаги.

– Те, которые ты хранила в баночке в шкафу? – вспомнил Капио

– Представляешь! Даже туда залезли, гады! Чертовы пьяницы! – из мамы тоже, бывало, вырывалось крепкое словцо. – И я тоже не углядела, вот дура… ещё пришли эти, контролёры, и отрезали провода за неуплату, как будто этого нам не хватало. Теперь не знаю, что и делать. Ты, наверно, голоден… – всхлипнула мама, погрузив лицо в руки.

– Я совсем не голоден. Я поужинал у Рема, – опять соврал Капио. – Ну, не плачь, мама. Не расстраивайся. А знаешь, у меня есть идея! Я сейчас же, быстро…

Капио побежал в заброшенный соседний сад и очень скоро вернулся с полной охапкой сухих веток. Он быстро сложил из тут же валявшихся осколков кирпичей очаг и развёл в нем огонь. Мама, воспрянув от находчивости сына, поспешила хлопотать с ужином. Потом они стали ужинать прямо тут же на крыльце дома при тусклом свете уличных фонарей. В очаге тлели угольки догоревшего костра, вечер был приятно теплый. На чёрном небе блистали большие, яркие звёзды.

– Мам, можно после уроков я буду оставаться у Рэма? Мы бы вместе делали домашку и все такое, потому что у нас не совсем удобно.

– Конечно… – ответила мама и, задумавшись о чём-то, добавила: – тут неподалёку знакомые переезжают и распродают мебель, я у них приглядела хороший такой столик, как раз очень подошел бы для занятий.

Капио прильнул к маме и горячо обнял ее.

– Я, наверное, плохая мать, – глубоко и с дрожью вздохнула она и процедила, с трудом сдерживая слезы, – прости меня родной мой…

– Мама, ну что ты, перестань. Ты у меня самая лучшая!

– Я…, – всхлипнула она, – я хочу, чтобы у тебя всего хватало, но у меня все никак не получается, Капуша.

– Я все понимаю, мама.

Вопреки обещаниям, после школы Капио не оставался у Рэма дома (хотя такое предложение и в самом деле поступало не только от самого приятеля, но даже от его мамы, тети Айн). Вместо этого он с последним звонком убегал на берег. Приходя на озеро, учился плавать на мелководье и с каждым днем, как ему казалось, что-то у него даже начинало получаться. Выбирал солнечные жаркие дни, правда, все равно температура воды в озере едва ли превышала и 15 градусов. Он периодически выходил из воды и грелся на солнце, лёжа на тёплом песке безлюдного пляжа. Он даже успевал делать, хоть и не всегда, домашнее задание. Чтобы домой возвращаться как можно в более опрятном виде, аккуратно складывал на камень школьную форму. Лишние вопросы и подозрения дома были совсем ни к чему. Более того, его разоблачение было бы смерти подобно, отец и не за такое наказывал так, что врагу не пожелаешь. Но жажда увидеть остров все же перевешивала все возможные риски. Не то он был настолько опьянен своими грезами, не то – до отвращения измотан душевно, что почти потерял здравый рассудок и чувство опасности. Итак, Капио ходил к озеру почти каждый день. Скоро заканчивалась весна, и должны были прийти по-настоящему жаркие деньки, суля более комфортные занятия. Вода понемногу прогревалась, а Капио с каждым разом становился более закаленным, но, как это бывает со всяким азартным ребенком, потерял чувство меры. Как-то раз после затяжного купания, возвращаясь домой, он почувствовал недомогание, а дошел до дома уже с высокой температурой и слабостью, отчего слёг на целые две недели. Приходил доктор, констатировал сильное переохлаждение и воспаление лёгких. Прописал целый список лекарств. Это, конечно же, легло дополнительным грузом на без того хрупкие финансовые плечи мамы. Но, как бы то ни было, она раздобыла все что требовалось. Мама сама лечила, ухаживала за ним, однажды ей пришлось даже просидеть две ночи напролёт возле его постели, когда он эти ночи пробредил и чуть ли не задыхался от приступов кашля. «С этой астмой тебе совсем не надо бы простужаться, сынок. Как тебя угораздило», – беспокоилась и сетовала мама. Днём ей приходилось быть на работе, и эти часы были для Капио самыми мучительными. В это время он ощущал себя самым брошенным и одиноким на свете. Будучи вынужденным лежать в постели, ему приходилось невольно слышать и часто быть свидетелем пьяных вакханалий отца и его шатии. Кто-то из этой честной компании, то и дело, бесцеремонно наведывался в комнату и пытал своими пьяными бреднями, обдавая лицо мальчика чудовищным перегаром. Как-то раз в разгаре шумной попойки, в его комнату вошёл один из них. Капио по привычке погрузился под одеяло и притворился спящим, наблюдая за незваным гостем через приоткрытые веки. Худощавый, с козлиной бородкой и отталкивающей физиономией человек, войдя, сразу же приступил сновать по всем углам комнаты, обыскивая вещи. Капио понял, в чем дело и ему стало ужасно обидно наблюдать, как средь бела дня, на его глазах, их дом пытались обокрасть. Он бы и готов был закричать: «Что вы делаете! Выйдите вон!» или что-то в этом роде, но у него все не хватало духу это сделать. Он утешал свое негодование только тем, что в доме красть было, собственно, нечего и что этот тип, поняв это, скоро удалится. Однако, к его разочарованию, вор, не найдя ничего, не ушёл, а приблизился к его койке и тихо застыл над ним. Капио от страха ещё больше сомкнул глаза, но все равно чувствовал сквозь веки нависшую над ним тень. Тень стала сгущаться, Капио почувствовал сопение совсем близко у лица. У него сперло дыхание, а тело оцепенело. На кухне запел многоголосый пьяный хор.