– Ух-ты. Давно занимаешься?
– Начала в этом году. У меня где-то была листовка этой школы искусств. Хочешь принесу?
– Да, было бы интересно.
– Свердлова теперь тоже искусством увлекается? Кстати, почему она не ходит в школу?
Этот вполне ожидаемый вопрос заставил меня покраснеть. Я не имела ни малейшего понятия о том, что происходит с моей лучшей подругой. Конечно я могла ей позвонить, но Яна четко дала мне понять что звонить ей можно только если это вопрос “жизни или смерти”. “Все остальное может подождать пока мы не встретимся в школе,” – сказала она, протягивая мне обрывок бумажки с ее номером.
– У нее Грипп, – соврала я.
– Болеть отвратно, – сказала Карина. – Ты ее навещала? Как она?
Мне опять стало стыдно. Не люблю я по гостям расхаживать, и у Яны дома я ни разу не была. Вдруг там пахнет старыми коврами или чашки не мытые? Мне больше нравится тусоваться у меня, где все блестит и пахнет жасмином.
Пришлось опять солгать.
– Да, конечно навещала. Она выздоравливает.
– Повезло ей что пропустила последнюю самостоятельную по алгебре. Это была жесть.
– Думаю Яне все равно придется ее написать. От Циркуля не скроешься.
– Циркуль смелый только с девчонками. А когда пацаны тебя доставали сегодня на уроке, он язык в жопу засунул.
– Да… – согласилась я, вздыхая. – Утро у меня сегодня было отстойное. А еще и эта Новенькая нарисовалась. Она меня раздражает.
– Ах да, я совсем забыла. Как там ее зовут?
– Лина. Но из за ее курносого носа и приторно-розового свитера, ей больше подходит имя Пятачок.
– Пятачок! Точно! – Карина хихикнула. – Все это время я думала, кого она мне напоминает?
Я знала, что Романовой понравится мое сравнение. Ее глаза заблестели как два уголька. Это напомнило мне о старых временах, когда мы втроем надрывали животы от смеха.
– Где она была месяц назад, – спросила я, – когда мы все начали школу?
– Не могла выйти из дома, потому что в дверях застрял Винни-пух, – ответила Карина, и мы захохотали.
– Твои волосы выглядят обалденно, – сказала я.
– Правда? Тебе нравится? – Из пенала она достала раскладную расческу с зеркальцем. – Когда на улице влажно они еще больше завиваются.
– Давай я тебе помогу, – сказала я.
Волосы Карины были тяжелыми и густыми, как у куклы Барби. Расческа утопала в них. Осторожно, ногтем указательного пальца, я сделала зигзагообразный пробор и перекинула копну ее волос на одну сторону. Если бы в тот момент меня увидела Яна, она бы мне этого не простила.