– Такое тоже возможно? – выдохнула я испуганно.
Резким жестом Ули выплеснул остатки чая в костер, заставив огонь недовольно зашипеть. Поставил чашку на камни, а сам улегся на засохшие ветки лапника. Закинул руки за голову. Ответил мрачно:
– Возможно, конечно. Я видел страшную смерть Ади, оставшегося последним из своего войска, и гибель Дэймоса, беспечно попавшего в ловушку. Тонущую в огромной волне Стасилию. Пленение и убиение Эмираты. Принесение Руслаторна в жертву на кровавом ритуале. Тебя, чарующую огонь, что обратит мое тело в пепел, и то, как ты гибнешь сама, выжигая до тла собственный резерв. Видел безжизненную пустыню на месте вивианского королевства и захваченных в рабство жителей арссийского…
Пока он медленно и монотонно проговаривал каждое слово, сознание рисовало в голове ужасающе-реалистичные картинки. Словно я тоже видела всё вышеперечисленное.
– Хватит, – прервала, мысленно согласившись с тем, что радости подобные знания не принесли. – Но, если всё так плохо, какой смысл бороться? Предпринимать что-то?
Теперь вспомнила слова, сказанные Тулемием при нашей первой встрече в Онодриме о том, что мы все обречены. Возможно, он был не так уж и не прав.
– Сама же сказала, нужно жить своей жизнью, не придавая значения пророчествам, – видящий зевнул и закрыл оставшийся целым глаз, не скрытый тканевой повязкой. – Вот и живи себе дальше, Тэтрилин. И будь что будет.
Легко ему говорить. Он то уже успел смириться со всеми ужасами, что только что озвучил. А я до сих пор не могла выбросить услышанное из головы. Пробормотала, покачивая кружку с остывшим чаем в руках:
– Но ты же рассказал мне. Получается, хотел, чтобы я сделала выбор в твою пользу?
– Выбор… Иногда мне кажется, что при наличии пророчества любой выбор – это иллюзия и мы просто исполняем одну из развилок, Тэт. Я рассказал, потому что ты сама попросила. И сейчас хотел бы лечь спать, чего и тебе советую. Завтра тяжелый день, – заявил Ули не открывая глаз.
Не стала ничего отвечать, но и ложиться тоже не решалась. Обдумывала его слова. Теперь желание видящего ехать со мной становилось понятнее, хоть и ненамного. Не представляла, как после подобного разговора можно уснуть, хотя через десяток минут дыхание Ули стало спокойным и ровным, свидетельствуя о крепком сне.
Чай давно остыл, а я все качала кружкой, наблюдая за всплывающими на поверхность ягодами. В полумраке подмигивали угольки костра. В прошлый раз в этом гроте я получила завуалированное предложение. В этот – завуалированное признание не пойми в чем. Ули не сказал ни слова о чувствах, но я и без того ощущала его отчаяние и безысходность, словно рассказав, он разделил их напополам. От знаний о будущем мне не стало ни спокойнее, ни, тем более, лучше. В душе поселились апатия и обреченность.