– Я поеду помедленнее. И всё же, ты тоже подгони коня. Не хотелось бы терять время.
Спутник неопределенно хмыкнул, выражая то ли несогласие, то ли удивление, но вслух спросил:
– Злишься на то, что вчера рассказал тебе о пророчествах?
– Нет, конечно, – фыркнула я, отвернувшись в сторону бескрайнего заснеженного поля. – Это здесь совершенно ни при чем.
Утоптанный снег успел стать серым и в рассветных лучах казался грязным. Даже солнечные лучи не могли придать ему свежесть. Вороны, которых это ничуть не беспокоило, пытались выклевать из-под него пропитание.
Ули не согласился:
– Еще как при чем. Знаю, что ты чувствуешь. Безысходность. Отчаяние и тревогу. Злость на собственное бессилие что-то изменить. Я всё это проходил. Потому и уточнял, действительно ли ты желаешь знать будущее.
Зря он пытался ввязаться в спор вместо того, чтобы оставить меня наедине с ранящими эмоциями.
– Ничего ты не знаешь, – мрачно отозвалась я не поворачиваясь. – По-твоему, у меня нет других причин для того, чтобы злиться и отчаиваться?
Он не ответил. Может потому, что едва успевал за мной, а может понял наконец, что спорить бесполезно. Его молчание почему-то разозлило ещё больше. Поощрило тьму, что и без того рвалась на волю. И я продолжила с еле сдерживаемым гневом:
– Считаешь, что понимаешь меня? Плевать мне на твои видения, Ули. Не думаю, что ты испытывал то же, что и я. Когда сердце словно вырезают из груди тупым и ржавым ножом. Рвут душу на мелкие клочки. Когда тот, кто казался центром моего мира забыл обо мне и не желает вспоминать, считая всё, что между нами было ошибкой и ложью.
– Это всего лишь любовь, Тэт. Многие называют её даром, но на самом деле – это проклятие, ничем не лучше дара видящего, – произнес Ули снисходительно. – И если от дара была какая-никакая польза, то от любви – один вред. Жить без нее намного проще. Ты сама это поймешь, когда смиришься и примешь тот факт, что больше ничего не значишь для вивианского короля.
Сжала поводья до боли в суставах. Как же раздражала эта снисходительность. Лицемерное понимание. Уверенность в том, что он знает мои поступки наперед.
«Давай его сожжем? – заговорщическим шепотом предложила тьма. – То-то он удивится».
В том-то и дело, что не удивится. А лишь убедится в том, что я следую одной из развилок его пророчеств. Усмехнулась печально: