Время шло медленно, как будто само пространство затягивалось в болото бурных эмоций. Ночь накрыла пустошь своим черным полотном, лунный свет бросал длинные тени, придавая всему окружающему вид кошмара. Мы продолжали свой путь, чувствуя, что развязка уже близка.
– Ты еще можешь отказаться от этой затеи, – пыталась оставить меня позади Амели, – я все сделаю сама.
– Ни за что! – прокричала я.
Я до конца еще не решила, хотела ли бы взять такой большой грех на душу. Возможно, я отдам право решить судьбу Фриды в руки Амели, но я точно хотела увидеть это своими собственными глазами.
Я шла уверенно, не отставая от Амели ни на шаг, чтобы она знала мою решительность. Когда мы достигли центральной площади, где возвышалась ржавая платформа, на которой сидел Андерс Картер со своими приспешниками, я почувствовала, как внутреннее напряжение достигает предела.
Андерс – добрый человек. Я совсем забыла подумать о нем, когда возвращалась сюда забрать жизнь его хорошей знакомой. Для этого ли он привел меня в укрытие, представил своим людям, чтобы позже я поступила так подло с его друзьями?
– Не думай о плохом, – словно прочла мои мысли Амели. – Мы сделаем все быстро.
– Ты уверена, что она заслуживает смерти? – спросила я с сомнением, которое вдруг возникло в моем сознании.
Но вмиг мои слова перебили агрессивные эмоции, когда я увидела Фриду.
На полуразрушенной платформе появилась фигура. Это была Фрида Эйдис. Ее тяжелые шаги эхом отдавались по металлическим листам под ее ногами. Слова о ее появлении передавались шепотом, и мужчины невольно отступали, уступая ей дорогу. Ее жирное тело едва помещалось в лохмотья одежды, которые когда-то, возможно, были приличными. При каждом шаге из трещин на полу вылетали куски гнилой пыли, смешанные с ощущением отвращения от ее присутствия.
Запах перегара обволакивал ее, как омерзительное облако, напоминая о долгих ночах, проведенных в пьяном угаре и никотиновом дыму. В зубах у Фриды торчала сигарета, дым от которой змеился вверх и казался еще одним проявлением ее сущности, столь же отталкивающей, как и она сама. Из уголка рта сочилась слюна, она стекала по подбородку и оставляла блестящие следы на ее грязной коже. Этот мутировавший кошмар был одним из самых психологически разрушительных видов опасности в этом жестоком мире. Фрида была словно олицетворением духа постапокалиптической реальности, изуродованной никотином и пьянством.