Однажды он все-таки отважился на второй заход. Бум-бум… и истерически-захлебывающийся клокочущий хохот. Бум-бум-бум… Как не затыкал Валентин себе всеми руками уши – этот звук не прекращался и предательски проникал в восприятие сквозь дрожащие пальцы. Он не в силах был более терпеть этот сатанинский метроном. Маленький, но уже психологически испорченный Валентин, выбежал из своего укрытия прямиком в коридор и в последний раз обнял мамку за ее худые лодыжки, повиснув всем своим весом на ней. Вверху что-то отвратительно щелкнуло. Этот звук даже отца заставил остановиться. Хохот прекратился и в воздухе буквально повисла мертвая тишина. Опустив голову вниз и увидев, вцепившего мертвой хваткой в ноги матери, дрожащую фигуру мальчика, отец, вытаращив и без того вытаращенные безумием глаза, истерически завопил:
– Что ты наделал?! Мелкий паршивец! Это ты убил ее!
Деспот выпустил уз рук веревку, выбросил ее, как ребенок бросает надоевшую игрушку, завидев что-то новенькое и отправился к новой, пока что еще не доломанной игрушке.
– Не надо, папа! – завопил ребенок, вскидывая вверх руки.
В тот вечер отец Вали так трепал его за трируку, что временами казалось, он ее вовсе вырвет. А может он таки планировал сделать…
Кубик Рубика как-то знакомо омерзительно щелкнул и Валя, испугано чертыхнувшись, выкинул тот в сторону.
Спустя несколько мгновений, Валя, взглянув, словно впервые, на свои пустые, от того скучающие руки, вздохнул и отправился за кубиком. Спустя еще мгновения, руки вновь были заняты полезным делом.
– Показалось может, – вникуда произнес Валентин.
Погрузившись в собственные размышления, он не услышал знакомый скрип тормозов Христофора. А если бы и услышал, то все-равно не сдвинулся бы с места (изображать штурмовика уже порядком надоело. Хотелось бы всего-то и посидеть, мерно раскачиваясь в пустом вагоне и представлять, что Христофор везет тебя одного сам по себе).
Гриша, как и подобает всякому порядочному психу – страдал бессонницей и потому, от нечего делать, он угонял Христофора из загона под всяческие предлоги (а бывало и угрозы) и мчал в закат… к такому же страдающему. По правде говоря, никто из них бессонницей не страдал, скорее наоборот – оба мучались снами. Отсутствие сна было лишь на руку: Валентину причудилось то существо, отбивающее клокочущую дробь металла о металл; Георгий не получил бы строжайший выговор, так как проехал мимо аж четыре станции, в виду чего догнал впереди него идущий состав и принялся моргать тому дальним, тем самым здорово перепугав пассажиров (так и появляются легенды метрополитена о преследующих поездах-призраках, порождаемые пассажирами из замыкающего вагона).