– Нет, – покачал тот головой, – случаев хищения при помощи птиц я не помню, хотя…
– Достаточно отвлекаться, мистер Вудс, – бесцеремонно перебил размышления коммивояжера Пауэрс, – иначе мы никогда не услышим сути твоего рассказа.
– Да, да, конечно. В тот день мы вчетвером дежурили в помещении перехода из шахты в жилую зону, – вздохнул Френк, раскуривая сигару. – Одно из самых противных мест: здесь мы обыскивали всех рабочих выходивших из шахты в жилую зону лагеря. Мы же работали и в комнате очищения.
– Это что такое? – переспросил рассказчика инженер Майлс.
– Ужасная комната, – утер рукавом лоб Френк. – Если надсмотрщик в шахте заподозрил кого-то в глотании алмазов, то мы обязаны были пропустить этого негодяя через комнату очищения. Там его заставляли проглотить пять помеченных галек, поили касторкой и ждали, пока он не извергнет из себя меченые гальки со всем прочим содержимым желудка естественным образом. Представляете, что это за работа?
Все слушатели поморщились и сглотнули, прогоняя легкий приступ тошноты. И даже стюард, убиравший со стола, торопливо вышел из каюты, чтобы презрительно сплюнуть в море.
– Где-то около полудня к нам привели негра-зулуса с перевязанной рукой. Как звали этого зулуса по-настоящему, я не знаю, но он всегда откликался на прозвище Полифем. И хотя Полифем никогда не был замечен в кражах, я сразу заподозрил что-то неладное. Мне показалась странной его рана на предплечье левой руки, как раз в том месте, где её очень удобно нанести себе самому. Я тут же потребовал от негра, чтобы он развязал руку и показал мне рану, но он не захотел выполнить моего законного требования. Тогда мы с Лохматым Гарри повалили его и сорвали повязку силой. Рана на руке зулуса была ужасной и сильно кровоточила, но это не остановило меня. Проснувшийся в моей душе охотничий дух подсказывал, что удача где-то рядом. За поимку вора с поличным нам неплохо платили. Презрев истошные вопли Полифема, я нанес ему по лицу пару ударов, отлично отработанных мною во время занятий боксом «сават», и сунул указательный палец в его рану. Негр взвыл так, что у меня волосы встали дыбом, но я не намеревался отступать. Полифем отчаянно бился и вырывался из наших рук, а потому первая попытка обследовать рану надлежащим образом сорвалась. На помощь к нам подбежал Курт и мы опять повалили эту сволочь на пол. Засунув палец в рану второй раз, я тут же извлек на свет божий камень каратов на тридцать. Он был весь в крови, и я стал отмывать его в корыте, где мы всегда мыли после работы руки. Я ожидал увидеть прозрачный камень с обычным для этих мест легким желтоватым оттенком, но каково же было моё удивление, когда я вынул камень из воды. Алмаз оказался прозрачно-красным!