Хотелось спать, но о том, чтобы задремать в пути не могло быть и речи. Спина тигра сильно отличалась от лошадиной. Седла тоже не было, да и двигался он иначе. Понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к ритму шага Руса и подстроиться под его движения. Бедра и спина с непривычки болели. Затекли мышцы шеи. Многое отдала бы за возможность отдохнуть.
Вещи, что я так старательно собирала и перекладывала перед дорогой, пропали вместе с лошадью. Повезло, что увесистый кошель с золотыми монетами был прикреплен к поясу и остался при мне. Некоторые предметы первой необходимости имелись в небольшом рюкзаке за спиной, но еды не было никакой. Этот факт вынуждал встретиться с людьми значительно раньше, чем планировала.
Начало светать, когда мы оказались у ворот деревушки Фаты, расположенной севернее Онодрима. В невысоких домиках на окраине уже приветливо светились окна, а из печных труб тянулся белый дымок. Лаявшие сторожевые псы настороженно притихли, почуяв присутствие большого и опасного зверя.
«Тебе нужно отдохнуть, Эми», – распорядился Рус, останавливаясь.
Осознав необходимость разделиться, я удивилась и почему-то испугалась. Переспросила:
– Хочешь, чтобы я пошла одна?
«Конечно. Со мной тебя не пустят на порог таверны. Отдохни, перекуси, и после обеда продолжим путь».
После двадцати пяти лет лесного затворничества перспектива оказаться лицом к лицу с незнакомыми людьми, да еще и без Руса рядом, страшила. Поэтому я оттягивала этот момент столько, сколько возможно. Спросила у тигра:
– А ты?
«Поохочусь и вернусь за тобой».
Расставаться не хотелось, но я неохотно согласилась с предложенным планом, вынужденно признавая его логичность и необходимость. Подождала, пока Рус, развернувшись, в несколько огромных прыжков исчезнет из вида. Вдохнула полной грудью морозный воздух, собираясь с силами, и вошла в деревенские ворота.
Много лет назад была в Фатах проездом. Она напоминала множество таких же арсийских деревушек с замерзшей слякотью на дорогах, длинными сосульками, свисающими с укрытых снегом крыш, запахом коровьего и лошадиного навоза.
Вороны, сонно устроившиеся на голых ветках деревьев, вызвали в памяти образ Люца. Фамильяр терпеть не мог, когда его сравнивали с воронами, но я ничего не могла поделать с ассоциациями в собственной голове. Как там мой пернатый друг? Почему до сих пор не вернулся? Где носит его черную крылатую тушку?