– Замерзла, поди, может, пристрелим беднягу?
– Ты что? – опомнился Борис Валентинович и вскочил с кресла, откинув покрывало на спинку.
– А что такого? – удивился молодой смотритель и широко продолжительно зевнул. – Успокоим зомби, делов-то. Избавим мертвечину от мучений.
– Это не зомби! – возразил наставник.
– Как это не зомби?
– Зомби-псы не лают, – объяснил Борис. – Вспомни тех, что не давали покоя на станции Стромино. Они могли только хрипеть, а у этой полноценный лай.
Раздался скрежет когтей о железную дверь убежища. Серёжа сходил в каморку и принёс Машин пистолет.
– И что вы предлагаете? – спросил парень. – Подождем, может, сама уйдет?
Мужчина ничего не ответил, лишь сел обратно в свое теплое кресло.
Прошло пятнадцать минут.
Серёжа нервно выскочил из каморки с заряженным оружием в руках.
– Так и будем слушать этот душераздирающий скулёж? – парень быстро передёрнул затвор. – Открывайте дверь. Я выстрелю в воздух. Собака испугается и убежит. Как вам такая идея? А?
Серёжа вернулся и надел ботинки на босу ногу, не завязывая шнурков.
– Откуда она вообще тут взялась? С соседней станции прибежала? – доносился голос Сережи из каморки. – Кто вообще сейчас держит собаку? Ее же кормить нужно. Самому-то жрать нечего. Одна она вряд ли бы выжила три года. Бродяги рассказывали, зомбаки их мигом рвут. Особенно больших, за мелкими не успевают. Зато потом большие, когда становятся зомби-псами, запросто их догоняют.
Серёжа вышел из каморки и с уверенным видом, будто делал это не раз, скомандовал наставнику:
– Отпирай!
Борис Валентинович повернул ключ, толкнул дверь наружу и отошел в сторону. Перед станцией сидела большая немецкая овчарка и смотрела на парня, то и дело наклоняя голову на бок, словно пыталась как следует его рассмотреть. Серёжа прицелился как можно выше и выстрелил в воздух.
Собака встала и побежала. Вот только не прочь, а в зал ожидания. Забралась под стол Бориса Валентиновича, словно это ее будка, и улеглась.
Борис Валентинович запер дверь станции, подошел к лежащей собаке и сел на корточки рядом. Овчарка часто дышала, высунув язык, и то и дело жалостливо скулила, будто хотела о чем-то рассказать.
– Ну что, псина, – улыбнулся наставник. – Скажи мне, ты кусаешься или нет? М? Отвечай, когда спрашивают.
Собака облизнулась, устало вздохнула, словно человек, и положила голову на свои передние лапы.