В этих записях отражаются небольшие фрагменты из моего околофронтового пути. Я намеренно не указывал в них названия населённых пунктов, как и практически не упоминал имена близких для меня солдат и офицеров. Все события, которые отражены в моих очерках, не имеют автобиографической последовательности, как и не представляют тесную временно-пространственную связь. Я не привязывался к хронологии, а отображал в рассказах те события, в которых для меня закрадывались смыслы, во всяком случае, я эти смыслы в них видел. Тем не менее, даже несмотря на то, я всё же немного постарался и расположил свои очерки по мере их календарного и годичного чередования.
Хочу сразу же предупредить, что при прочтении моих рассказов кто-то из невольных читателей может поперхнуться от злобы, усомнившись в действительности каких-то событий, в тех же извлечениях или выисканных смыслах, которые я излагаю. Для них я просто скажу, что всё то, о чём я пишу, – действительно было, хотят они того или нет. Это просто данность, которая либо осуждается, либо принимается и переосмысливается.
Также хочу предостеречь читателей, подумывающих, что я овеял себя ореолом геройства и покрыл святым нимбом, возможно, даже заставил испытывать к себе какую-то жалость. Для них я просто скажу, что у меня нет больших подвигов, я просто очевидец из группы эвакуации, который был в общем потоке большого движения. Я не принимал участия в больших передрягах, и на моей груди не висит больших орденов. Были, есть и будут достойные воины, с которыми я даже близко не стою по уровню их пройденного и пережитого. Поэтому я всего лишь обычный участник, которому отчасти повезло, просто где-то слишком, а где-то не очень. Я живой участник, который не претендует на какую-то истину, как и не отождествляет себя примером для подражания. Я просто повествователь от уровня своего видения, не больше и не меньше.
А что до жалости, то она сама невольно будет подкрадываться к читателю, потому что в моих очерках я постарался изложить свои мысли так, как они содержались в моей душе. Я постарался заходить глубоко, чтобы у читателя появилась возможность окунуться в другой мир, и я не мог о нём писать поверхностно, потому что это было бы не настолько искренне, чтобы увидеть другую сторону жизни, чтобы распознать радости, боль и тяжесть находящихся в её потоке людей. А их страдания по определению тягостные, они вызывают жалость и слёзы, через которые сочувствующие преобразуются. Только так и через преодоление познаётся большая жизнь с другой стороны.