– Вы думали, что здесь все в золоте и с рюшками, вазочками, статуэтками и зеркалами? Ну это же чистой воды мещанство, а здесь все просто, как я люблю. Думаю, Вы знаете этот стиль, Вы же художник, в конце концов.
– Контемпорари! Или я ошибся?
Он одобрительно хмыкнул:
– В точку! Вы прям ходячая энциклопедия, все знаете, во всем разбираетесь.
– Обычно меня жена так называет, и Вы так же сказали, смешно даже как-то.
– Действительно смешно. Ну, да ладно, давайте уже ужинать, а то, как говорится, под ложечкой сосет.
Я огляделся, садясь за большой квадратный стол, накрытый на две персоны. Зал был просторный, метров сто, с очень высоким потолком метров пяти и такими же окнами, за которыми светило солнце, и ветер раскачивал верхушки сосен. Я встал, подошел к окну, затем обернулся и с удивлением посмотрел на хозяина дома. Неужели прошло так мало времени, и еще не стемнело?
– А, нет-нет, сейчас на улице совершенно темно, а это имитация, современные технологии, и можно все-все менять. Вот смотрите, нажимаем кнопку выбора, вот список: допустим, выбираем вот это и, вуаля – получаем вот такой пейзаж и наслаждаемся видами.
За окном появился океан со скалистым берегом. Волны били о скалы, раздавался шум прибоя, я даже на секунду ощутил запах соленой морской воды, и откуда-то слева, совсем слегка, дунул ветерок. Все было абсолютно натурально, и, если честно, я даже слегка обалдел, позабыв обо всем.
– Помните, я Вам говорил про «погоду в доме»? Вот это самое и есть. Такое новшество существует в малом количестве, конечно, и не у многих. Да, и это очень, очень дорого стоит. Вот смотрите…
Роберт нажал какую-то кнопку, и за окном образовалась самая настоящая пустыня. Передо мной неслись гонимые ветром шары саксаула, а метрах в трехстах по бархану шел большой караван верблюдов и навьюченных лошадей, сопровождаемых несколькими погонщиками. Мне даже захотелось окликнуть их и помахать им рукой. Напротив этого большого окна, вернее, экрана, был совсем небольшой камин, над которым висела картина, которая привлекла мое внимание, и я, взяв предложенный мне бокал вина, подошел к ней. Залпом выпив вино, я затянулся сигарой очень глубоко, как сигаретой, и даже не закашлялся. Мой взгляд уперся в шедевр, в шедевр Густава Климта «Портрет Адели Блох-Бауэр» 1907 года, и я тут же вспомнил ужасно грустную историю написания этой картины.