Всю ночь я ворочался на диване, но сон так и не шел. Вставал, то пил чай, то воду из-под крана, то снова чай, и питье давало о себе знать – как по расписанию я ходил в туалет туда-сюда.
Петр приехал через два дня ближе к ночи на арендованной автомашине. Я уже весь извелся, ожидая его. Он предложил выпить вина, и я согласился, хотя я алкоголь никогда не любил и употреблял крайне редко даже в торжественных случаях. То, что я выпивал недавно у этого Роберта и сейчас здесь, для меня это было уже слишком часто.
Я все же рассказал Петру всю историю со всеми подробностями, а он молчал, молчал и только смахивал пот со лба. Затем он достал из спортивной сумки сверток, положил на стол, а затем развернул. Там лежало четыре пачки долларов США, паспорт для меня, новый паспорт с чужими данными, в котором значилось: Алексей Федорович Сидр. Это было нечто – Сидр, не Иванов, не Петров, не Сидоров, а Сидр, во как! Ну хотя бы какой-нибудь Либерзон или Бельдыев, но нет, именно Сидр! Да еще и из Молдавии, рожденный в городе Кагул. Это был край, я – молдаванин из Кагула!
– Так, смотри, паспорт реальный, только человек давно пропал куда-то, работал у меня, ну да ладно, бог с ним! Сейчас я сделаю твое фото, и мы его аккуратно вклеим, а сейчас пошли! – сказал Петр, и я поплелся за ним. Мы зашли в просторную ванную комнату, он усадил меня на табурет, покрыл плечи полотенцем и достал электрическую машинку для стрижки. Я было воспротивился, но увидев, как он строго взглянул на меня, повиновался. Он быстро справился с моей густой шевелюрой, будто всю жизнь был этаким заправским цирюльником, смахнул все на пол и, улыбаясь, сказал:
– С Вас пятьсот рублей, господин Сидр! Мы оба расхохотались и вернулись в комнату. Он опять уехал рано утром, и я остался один. Я спал, читал, гулял в раздумьях и даже накидал карандашом несколько рисунков на тему таитянских девушек и кубизма.
К ночи приехал Петр с каким-то человеком по имени Мустафа, как оказалось, он был татарин, родом из Крыма, а работал в Москве. Петр отдал мне паспорт, где была аккуратно вклеена моя фотография с лысой головой. Затем отправил Мустафу отдыхать, мне же сказал, что у нас еще много дел. То, что происходило дальше, мне даже страшно было представить. Это и вправду ни в сказках, ни в страшных историях не расскажешь.